Лужники 1982 что произошло: «Столько трупов было вокруг» Как 40 лет назад в «Лужниках» произошла самая страшная трагедия в истории советского спорта: Общество: Россия: Lenta.ru

Разное

«Столько трупов было вокруг» Как 40 лет назад в «Лужниках» произошла самая страшная трагедия в истории советского спорта: Общество: Россия: Lenta.ru

20 октября 1982 года, ровно 40 лет назад, в «Лужниках» произошла самая страшная трагедия в истории советского спорта. На последних минутах матча за Кубок УЕФА между «Спартаком» и голландским «Харлемом» возникла сильная давка, в результате которой, только по официальным данным, погибли 66 человек, еще 61 получил ранения и увечья. Все, кто побывал в тот морозный вечер на стадионе, убеждены, что на самом деле жертв было гораздо больше. Власти СССР по традиции предпочли скрыть информацию о произошедшем. А родителям погибших подростков многие годы запрещали подходить к трибуне, чтобы почтить память своих детей, — им приходилось бросать цветы через ограду. Первые статьи, посвященные лужниковской трагедии, появились в прессе только во время перестройки. О том, что тогда произошло в «Лужниках», — в материале «Ленты.ру».

***

Подтрибунное помещение стадиона имени Ленина наполнилось отчаянными криками. Упавшие на холодный бетон люди пытались подняться с ног, но тут же снова валились под тяжестью наседавшей толпы. Ошалело крутили головами безусые солдатики, пригнанные в «Лужники» для охраны порядка. Одного из них, в длинной шинели, потащили милиционеры. Солдат весь обмяк и не подавал признаков жизни.

Толпу охватила безумная паника: одни будто бы оцепенели и в шоке не предпринимали никаких шагов к спасению, другие орали как резаные, тщетно зовя на помощь. Теннисист Андрей Чесноков, находившийся в самом центре жуткой давки, смог оттащить в сторону 17-летнего парня. Но подоспевший врач констатировал смерть молодого болельщика — он задохнулся.

«Давление на грудную клетку было адское. У меня все хрустело и болело, я думал, это конец, — вспоминал Чесноков в наше время. — Но я все же был теннисистом, как змея изворотливый. И я оттуда выкарабкался, какое-то сделал движение и оказался на островке между перилами. Вокруг меня было столько трупов, что я подумал, что это сон. У меня вся дубленка была в крови»

Центральный стадион имени Ленина в советское время

Фото: Юрий Абрамочкин / РИА Новости

«Кидали снежки в милиционеров.

Целились в фуражки»

20 октября 1982 года московский «Спартак» играл в «Лужниках» с голландским «Харлемом». Посмотреть на столичных любимцев собрались более 15 тысяч человек. Обычно игры Кубка УЕФА привлекали гораздо больше зрителей, однако негромкое имя соперника и ненастная московская погода сделали свое дело — на станцию метро «Спортивная» прибыли только самые заядлые болельщики, в основном молодежь. Большинство же предпочло промерзшей лавке Большой спортивной арены имени Ленина родной диванчик у телевизора, надеясь, что трансляцию не прервет сообщение о смерти генсека Леонида Брежнева, который доживал свои последние дни.

Температура воздуха в том октябре заметно отклонилась от климатической нормы, а вечером 20 октября вообще доходила до минус 10 градусов. Из-за выпавшего в столице снега трибуны за воротами, куда обычно садятся активные фанаты, оказались не готовы к приему людей — их попросту не успели или не захотели расчистить. Доступ туда даже не открывали, а всех, кто имел билеты на «фанатку», пересадили на центр.

Так основная масса болельщиков «Спартака» — около 12 тысяч — оказалась на Восточной трибуне (сегодня трибуна С), которая расположена у памятника Ленину. Пересадка едва ли расстроила многих: отсюда ближе идти к метро, что по причине усиливавшегося холода имело важное значение

«Хотя центральные сектора и расчистили, на лавках и между ними оставалось много снега. Народ стал развлекаться тем, что кидал снежки в милиционеров. Целились в фуражки. Милиции, кстати, было немного. В кого-то, думаю, даже попали, я помню, как над этим смеялись», — вспоминает в беседе с «Лентой.ру» Алексей Федотов, в ту пору — активный фанат «Спартака», а ныне — священник Русской православной церкви в Италии.

Говорили, что милиционеры сильно озлобились из-за летевших в них снежков. Обычно нарушителей выводили с трибуны, но в тот раз до этого не дошло. Возможно, запоминали наиболее активных болельщиков, чтобы после матча задержать их на выходе.

Фото: Владимир Родионов / РИА Новости

По словам Федотова, в те годы в СССР шла борьба с футбольным фанатизмом. В 1981 году начали забирать с трибуны просто за то, что хлопаешь в ладоши. Потом стали снимать с болельщиков шарфы.

«В ответ мы складывали про ментов кричалки: «Раз, два, три, легавые — козлы…» — говорит он. — Наиболее нетерпимы милиционеры были к молодым фанатам. Если взрослый еще способен дать отпор, то что мог сделать пацан 15-16 лет?»

Именно столько было Федотову, который привел с собой в «Лужники» двух одногруппников по ПТУ и мастера. Известный спортивный журналист Александр Просветов — на 10 лет старше. Он тоже пришел на матч с двумя приятелями и оставался на трибуне до финального свистка. В разговоре с «Лентой.ру» Просветов признался, что в те времена холод его компанию остановить не мог.

«Точно могу сказать, что несовершеннолетних не пускали на вечерний футбол без сопровождения взрослых, — говорит он. — Всегда проверяли паспорта. Подростки порой просили мужчин: «Проведите меня, скажите, что вы мой папа». Кто-то соглашался, но если выяснялось, что в документах у «отца» и «сына» разные фамилии — неприятностей было не избежать. В общем, в 1980-е главным образом проверяли возраст посетителей стадиона, а не наличие выпивки. Личного досмотра еще не было».

За годы работы в прессе Просветов написал несколько статей о трагедии в «Лужниках» и пообщался со многими людьми, побывавшими в тот день на стадионе. Известно, что решетчатые ворота на выходе с трибуны с помощью цепей свели до небольшого проема, фактически превратив в калитку.

«В том матче «Спартак» играл хорошо, — в свою очередь, вспоминает Федотов. — Помню, что мы очень сильно замерзли, ближе к 90-й минуте стали собираться к выходу. В ту пору я уже принадлежал к фанатской среде, у нас был в ходу клич: «Тот, кто с матча убегает, тот «Спартак» не уважает». Поэтому я просил ребят немножко подождать, но все-таки они меня уговорили. И только мы вышли со своего сектора в подтрибунное помещение, как услышали крики. Сначала не придали этому значения, ведь на матчах постоянно кричат. И тут из чаши стадиона раздался радостный гул. Мы ринулись обратно, это как раз был гол Сергея Швецова».

Игрок «Спартака» Сергей Швецов (в светлой форме) атакует ворота «Харлема»

Фото: Валерий Зуфаров и Вячеслав Ун Да-син / ТАСС

И спустя 40 лет Федотов убежден, что гол Швецова спас ему жизнь: если бы Алексей не забежал назад в чашу арены, то, скорее всего, угодил бы в эпицентр давки.

«Мне очень хотелось узнать автора забитого мяча и расспросить подробности у тех, кто остался и все видел: тогда же не было интернета, информацию пришлось бы ждать несколько дней, — продолжает он. — На зрительских местах все прыгали и радовались. Настроение сразу поднялось, победа! После финального свистка на табло включили дурацкий мультфильм, который я видел уже 100 раз. Однокурсники захотели смотреть, а я на них разозлился: то жаловались на холод и рвались уйти раньше времени, то теперь просят остаться. К метро делали узкий проход, плюс шла стройка. По улице хотелось пройти как можно быстрее, без толкотни. Так что задачей было не попасть в основной поток — раз не получилось пораньше, то хотя бы попозже.

И вот тогда, после мультфильма, мы все-таки вышли и увидели серьезное месиво

По мнению журналиста Просветова, очень немногие могли видеть, с чего началась давка: камер тогда не было, а рассказы людей, с которыми ему довелось общаться, несколько разнятся. Есть версия, что на ведущей к выходу лестнице у одной из девушек слетел ботинок. Шедшие позади мужчины притормозили толпу, на которую уже напирали выше. А дальше случился оползень, беспомощные люди неслись по ступенькам, не имея возможности схватиться за что-нибудь и остановить падение.

«В конце матча народ повалил с трибун, было холодно, все спешили в метро, — рассказывает Просветов. — Видимо, кто-то поскользнулся, а сзади давила толпа. Потом не выдержали перила, на которые давили сбоку. Так рассказывали те, кому посчастливилось выжить. Меня в этой толкучке не было: мы только вышли в коридор, как нас загнали обратно на трибуну. Минут 10-15 мы там пробыли, а потом вышли уже через другой сектор, гнали нас вдали от места событий. Издали мы видели, как на ступеньках лежали люди. Кто-то из них вставал и уходил. А к стадиону неслась колонна карет скорой помощи».

Большое количество скорых запомнил и Федотов.

«Люди падали друг на друга, и их давили, — вспоминает он. — А там уже было — кому как повезет. Кто-то вскакивал и отбегал в сторону, кто-то кого-то тащил. Я видел шесть или семь лежавших без движения человек. Мы поняли, что произошло что-то нехорошее. Но в тот момент было невозможно понять истинный масштаб трагедии. Было ли мне страшно? Да. Накрыло, когда увидел, как кого-то тащат за ноги».

По словам Федотова, одни болельщики стремились побыстрее уйти к метро, другие хотели остаться и помочь раненым. Однако милиционеры не пускали помогать и отгоняли людей, что до сих пор его возмущает. Он считает, что в толпе вокруг него могли находиться медики, умевшие делать искусственное дыхание. И если бы не милиция, кого-то удалось бы спасти.

Спартаковец Эдгар Гесс против игроков «Харлема»

Фото: Валерий Зуфаров и Вячеслав Ун Да-син / ТАСС

Фанатская компания Федотова после матчей традиционно собиралась на Павелецком вокзале. В нее входили две девушки — Вика погибла, Свету вытащили.

Священнослужитель рассказывает, что в одной из давнишних статей всю вину за случившееся в «Лужниках» свалили на Швецова, уцепившись за якобы сказанную им фразу: «Лучше бы я тот гол не забивал».

Однако в интервью «Ленте.ру» экс-футболист заверил, что на самом деле никогда не произносил этих слов.

«Если честно, я этого никогда не говорил, — признается Швецов. — То ли журналисты придумали, то ли еще кто… В общем, кому-то очень понравилась фраза, и ее запустили в оборот от моего имени. Так что этот сюжет, будто бы я сказал, что лучше бы не забивал этот гол, был создан искусственно. Заверяю вас: это все выдумки»

Сейчас 62-летний Швецов работает тренером-консультантом по футболу в спортшколе города Фрязино, руководит которой другой экс-спартаковец Александр Ширко. Швецов уже не участвует в ветеранских матчах — ноги не позволяют, — но следит за событиями в российском футболе, регулярно встречается со своими партнерами по «Спартаку» начала 1980-х.

«Мы часто с ним общаемся, могу сказать, что он замечательный, прекрасный человек, — говорит Федотов. — Сергей до сих пор переживает. Однажды я освящал его квартиру и поблагодарил за то, что он спас мне жизнь. Я так считаю. В чем же его вина?! Наоборот, он молодец, что забил гол на последней минуте и принес победу «Спартаку». А чему было суждено случиться, то случилось. Гол Швецова тут абсолютно ни при чем».

Вечер памяти на месте трагедии, 2002 год

Фото: Олег Булдаков / ТАСС

«Писали о 350 жертвах»

По официальным данным, в «Лужниках» погибли 66 человек (по удивительному совпадению столько же жизней унесла давка на стадионе «Айброкс» в Глазго 2 января 1971 года). Однако собеседники «Ленты.ру» убеждены, что эта цифра сильно занижена.

«В западных СМИ писали о 340-350 жертвах. Работая над одним из своих материалов, я общался с человеком из КГБ, у которого в «Лужниках» погиб сын. Он говорил — вряд ли 300, но, видимо, больше, чем 66», — отмечает Просветов.

Упомянутый сотрудник — это Юрий Зазуленко, который во время работы в госбезопасности имел возможность подробно ознакомиться с обстоятельствами дела и видел фотографии с места событий. На его взгляд, в гибели людей виновна милиция и конкретно человек, который запер решетчатые ворота и куда-то ушел, оставив лишь маленький проем. Зазуленко рассказывал Просветову, что скрыть 200-300 жертв было бы попросту невозможно. Но и в цифре 66 он сильно сомневался: столько тел находилось в трех моргах, а возили их в четыре.

Существует и версия журналиста Сергея Микулика, согласно которой первый секретарь Московского горкома КПСС Виктор Гришин дал поручение ограничить список жертв 66 фамилиями, как будто ни в коем случае нельзя было переплюнуть шотландцев.

«Реальная ли цифра 66 погибших? Нет. Думаю, погибло около трех сотен. Допускаю, что 66 — это те, кто погиб сразу, на месте, — говорит Федотов. — Их подсчитали и больше эту цифру не корректировали, хотя тяжелораненые умирали в больницах. Так что, скорее всего, официальная статистика погибших сильно занижена. В советское время же [информацию о катастрофах] старались скрывать. Как узнали о том, что Днепродзержинском (ныне Каменское) столкнулись два самолета Ту-134, погибли в общей сложности 178 человек, в том числе 14 футболистов, тренер, администратор и врач ташкентского «Пахтакора».»}»>разбился самолет с футболистами «Пахтакора»? Потому что матч не состоялся».

Впрочем, согласно материалам уголовного дела, в машинах скорой и больницах не умер ни один из пострадавших. Судебно-медицинская экспертиза показала, что все 66 человек скончались от компрессионной асфиксии в результате сдавливания грудной клетки и живота. Еще 61 зритель получил ранения и увечья, в том числе 21 — тяжелые.

Футболисты узнали о трагедии на следующий день — игроки и тренеры быстро покинули стадион на автобусе. На собрании команды начальник «Спартака» Николай Старостин сообщил о том, что погибли люди. По словам Швецова, для всех это стало шоком.

Старостин подчеркнул, что дело носит политический характер и распространяться о нем не следует

«Все это говорилось негромко, нас просили не афишировать, — вспоминает Швецов. — Николай Петрович рассказал, что произошло и сколько людей погибло. Больше никакой информации не было долгие годы».

Точно так же «обрабатывали» и зрителей. Директора школ вызывали к себе в кабинет учеников, ходивших на матч, и строго-настрого запрещали им что-либо рассказывать. В публичном пространстве информация появилась только на последней странице в «Вечерней Москве», где написали — «имеются жертвы». Другие издания вовсе опубликовали репортажи об игре, не упоминая о давке.

Фото: Олег Булдаков / ТАСС

Директора стадиона Виктора Кокрышева, а также главного коменданта Юрия Панчихина признали виновными в трагедии и приговорили по статье 172 Уголовного кодекса РСФСР («Халатность») к трем годам тюрьмы. Вскоре Кокрышев попал под амнистию по случаю 60-летия Советского Союза, был сокращен срок наказания и Панчихину. После освобождения Кокрышев занимал высокие должности в футболе и хоккее с мячом. Он умер в 2012 году, успев рассказать, что гол Швецова не усугубил положение, а даже облегчил его: «Многие из зрителей — кто только выходил из многочисленных «люков» верхнего этажа стадиона на галерею — кинулись назад и тем самым ослабили напор на уже идущих по лестничному маршу».

По словам Кокрышева, перед матчем он звонил своему однокурснику по институту физкультуры Вячеславу Колоскову, в ту пору — начальнику управления футбола Спорткомитета СССР, с предложением перенести игру на другой стадион. Чиновник, однако, отказался, предположив, что Союз европейских футбольных ассоциаций (УЕФА) не пойдет на такой шаг из-за нехватки времени.

«В СССР считалось, что у нас не должно ничего такого происходить»

С тех пор Просветова много раз спрашивали, почему он как очевидец событий не написал о трагедии по горячим следам. По мнению журналиста, сделать это в тогдашних условиях было попросту невозможно: неоткуда было получить полную информацию, да и не отважились бы газеты на такую публикацию. Единственным вариантом оставалась бы отправка заметки по диссидентским каналам на Запад.

Впервые о лужниковской трагедии подробно написали уже в перестройку. Лишь в 1992-м в «Лужниках» появился мемориал в память о погибших. Следующий всплеск интереса к происшествию пришелся на середину 2000-х.

Памятник погибшим 20 октября 1982 года в «Лужниках»

Фото: Александр Щербак / ТАСС

По словам Просветова, с инициативой провести матч ветеранов «Спартака» и «Харлема» в 25-ю годовщину лужниковской трагедии выступили голландцы. Для организации памятной акции в Москву приехали журналист и его брат, работавший в администрации города. Вышел на поле и Швецов. А после игры состоялся фуршет, на котором спартаковцы общались с игроками «Харлема».

«»Спартак» потом заявил, что у него были свои планы, выделен бюджет. Но раньше проявились голландцы, — вспоминает Просветов. — Они пришли на один из матчей «Спартака», кто-то из коллег предложил им поговорить со мной как с очевидцем событий. Потом состоялся этот матч, я даже ходил на прием в посольство Нидерландов, где разговаривал с родственниками погибших».

Как рассказывали родители подростков, ставших жертвами давки, в первые годы 20 октября им даже не позволяли подходить к сектору, где все произошло, — и люди просто кидали цветы через забор.

«Власти не хотели такой антиславы, в СССР считалось, что у нас не должно ничего такого происходить, — рассуждает Просветов. — Поначалу все распространялось через разговоры на кухне. Даже суд проходил на далекой окраине Москвы. Кажется, он прошел за один день, хотя было 12 томов дела. Побаивались, что спартаковские болельщики могут устроить демонстрацию, которая перельется в протест против действий милиции».

Трагедия в «Лужниках» не отбила желания ходить на футбол ни у одного из тех, с кем пообщалась «Лента.ру». Федотов, по его словам, находился в таком возрасте, когда о подобных вещах особо не задумываешься. А Просветов через 10 дней после матча уехал в долгосрочную командировку за границу. Но, когда возвращался в СССР в отпуск, первым делом всегда спешил на стадион.

Кадр: Руднев Емельян / YouTube

Но многие из тех, кто угодил в эпицентр давки и выжил, рассказывали, что победить свой страх перед толпой так и не смогли.

«Это ужасная трагедия, — говорит Швецов. — Вечная память этим ребятам. 20 октября мы вместе с отцом Алексием поедем в «Лужники», с нами будут Юра Гаврилов, Сергей Шавло и другие ветераны «Спартака»»

Давка в «Лужниках»: очевидцы о крупнейшей трагедии советского спорта

  • Виктор Нехезин
  • Русская служба Би-би-си

Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.

Автор фото, TASS/Зуфаров Валерий

Подпись к фото,

На 90-й минуте матча спартаковец Сергей Шевцов забивает второй гол в ворота «Харлема» — и в этот момент под Восточной трибуной «Лужников» начинается давка, в которой погибнет несколько десятков человек

Ровно 35 лет назад, 20 октября 1982 года, произошла крупнейшая трагедия в истории советского спорта — после футбольного матча между «Спартаком» и голландским «Харлемом» в давке на выходе со стадиона «Лужники» погибли десятки человек, в основном подростки.

Советские власти пытались скрыть информацию об этой трагедии, так что первая достоверная публикация о событиях того дня появилась в прессе лишь через семь лет, в 1989 году.

  • Дознание по давке на «Хиллсборо» близится к финалу
  • Суд: к гибели людей в давке на «Хиллсборо» привели ошибки полиции

Согласно официальным данным, жертвами давки стали 66 человек, однако родственники погибших и журналисты, занимавшиеся расследованием трагедии, не сомневаются в том, что эта цифра значительно занижена.

«Спартак» забил в той игре два гола: первый уже на 16-й минуте встречи, а второй — почти перед самым финальным свистком, на 90-й минуте. Некоторые зрители к тому моменту уже потянулась на выход, но услышав победные крики оставшихся болельщиков, часть решила вернуться на трибуны.

По одной из версий, это стало поводом для толкотни и неразберихи на лестнице под Восточной трибуной. Однако главной причиной давки, как показало расследование, стало то, что несколько тысяч человек должны были выходить в узкий проход, а не в широкие ворота, которые так и остались закрытыми до конца трагических событий.

Русская служба Би-би-си попросила рассказать о том, что произошло 20 октября 1982 года, двух очевидцев, а также спортивного журналиста Сергея Микулика, одного из авторов публикации 89-го в газете «Советский Спорт», благодаря которой трагедия в «Лужниках» стала достоянием общественности.

Александр Просветов, позже работавший журналистом «Спорт-Экспресса» и в начале 2000-х проводивший собственное расследование тех событий, в 82-м году пришел на матч в качестве рядового болельщика «Спартака» и наблюдал за игрой с Восточной трибуны — под которой в конце матча как раз и началась давка. Еще один болельщик «Спартака» Алексей Осин в это время находился на Центральной трибуне.

Алексей Осин

Пропустить Подкаст и продолжить чтение.

Подкаст

Что это было?

Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.

эпизоды

Конец истории Подкаст

журналист «Эха Москвы«

Несмотря на то, что был конец октября, уже подморозило, и довольно серьезно. Было очень холодно. В «Лужниках» они выпускали сначала четные, потом нечетные сектора, чтобы не создавать толкучку на входе. И показывали на табло мультфильмы диснеевские. В начале 80-х это была редкость в Советском Союзе, и мы с приятелем вместе ходили на футбол и оставались посмотреть. Поэтому даже если бы мы были на той [Восточной] трибуне, скорее всего, неприятностей с нами бы не случилось.

Вышло так, что люди пошли через один узкий выход, а потом Швецов забил гол — этот момент я прекрасно помню. И толпа рванула обратно. И как раз на этом встречном движении произошла трагедия. Но это я только потом узнал. На нашей трибуне тоже такое было: народ начал выходить, потому услышали люди, что болельщики кричат, забили гол, и они повернули сразу назад. Только у нас не было таких последствий.

Там еще был один момент. Та трибуна, на которой произошла трагедия, она ближе к метро «Спортивная». Обычно по стадиону в те годы говорили, что станция метро «Ленинские горы» — она сейчас «Воробьевы горы» называется — она «временно закрыта». И люди верили и туда не шли, а шли на «Спортивную». И там надо было пройти довольно узкий коридор — конная милиция стояла и пешие милиционеры. Народ в этот коридор втягивали, и люди шли прямо к входу в метро. А на самом деле станцию «Ленинские горы» не закрывали, туда можно было спокойно подойти, там народу совсем не было. И мы как раз этим пользовались. А те, кто не знал, они как раз вот в эту мясорубку и попали.

Люди, которые не были вовлечены непосредственно в эту трагедию, они фактически узнали о ней потом. Я сам о ней узнал — не скажу когда, но не на следующий день, а может быть, даже через несколько лет. То есть настолько все хорошо конспирировалось, что даже те, кто был на игре, не могли ничего заметить.

Тут важно то, что информация была засекречена настолько, что только через знакомых можно было что-то узнать. Была заметка в «Вечерней Москве» маленькая, что что-то произошло, без указаний, конечно, сколько народу тогда погибло. А в 89-м году на волне Перестройки, когда вообще многие вещи стали открываться, тогда, конечно, подробно рассказали об этой трагедии.

Александр Просветов

сотрудник Олимпийского комитета России, в прошлом журналист ТАСС и газеты «Спорт-Экспресс»

Я был там как обычный болельщик вместе с двумя приятелями. Нам было по 26 лет. Мы сидели на Восточной трибуне, которая потом стала трибуна С. Мне казалось, что билеты продавали только на Восточную, практически все сидели именно там. Противоположная Западная вообще была пустая. Восточная была более-менее забита. [Согласно официальным данным, на Восточную трибуну было продано около 16 тысяч билетов, на Западную — около 4 тысяч — прим. Би-би-си]

Был «минус», и все время холодало по ходу игры. Народ там выпивал — тогда проще все это проносилось. И почему сделали решетки и узкий проход? Проверяли, чтобы несовершеннолетние без сопровождения взрослых не проходили. А никакого обыска, никаких металлоискателей не было. Так что где-то на себе народ там фляжку вполне мог пронести.

Ну и плюс швыряли в милиционеров льдыжками, снежками, под всеобщий восторг. Попадали им по фуражкам, у кого-то их сбили. Очень радовались. Тогда настрой был очень негативный. В принципе тогда было большое противостояние с правоохранительными органами. Жестко относились.

Мы имели привычку сидеть до конца [матча], и один приятель говорит: «Да бог с ним, посидим мультики посмотрим». Мы-то уже замерзли, говорили: «Давай свалим!» Но он говорит, нет, лучше чуть-чуть подождем. А в итоге все это затянулось, долго не выпускали. Мы еще были недовольны: «Ну вот какого черта не пошли? Вот теперь сидим тут».

А потом нас в результате выпускали через другой сектор. Вышли сначала на второй ярус, но там нас не выпускали. Толпа немножко отпрянула, и тут я увидел, что пронесли одного солдата в шинели. Он лежал как в гамаке. Как труп несли. Но может, он и выжил, откуда я знаю… Нас обратно на трибуну загнали, а потом уже выпустили — мы обошли этот сектор вокруг и все видели издали.

Было видно, что лежат люди на лестнице. Вроде головами вниз. Неестественные позы. Но понять, что произошло, до конца мы не могли. Просто поняли, что, видимо, трагедия произошла. А насколько она была серьезна, никто не знал.

Была только маленькая заметка в «Вечерней Москве», что произошла трагедия, есть жертвы. Первый дни, конечно, мы созванивались, рассказывали, что произошло, делились впечатлением. Как «сарафанное радио» передавали из уст в уста. Слухи ходили. Все-таки там много народу присутствовало. Они что-то видели, пусть с дальней дистанции. Неслись кареты скорой помощи — ясно же, что что-то произошло.

Произошло что? Была закрыта дверь, решетка. Не были широкие ворота открыты, а только как бы одна калитка. Плюс кто-то поскользнулся, кто-то, может, кого-то толкнул. Не исключено, что и по пьяни, кстати. Поскольку скользко было, снег, кто-то начал падать. Еще не могли открыть ворота, не было ключа — якобы какой-то милицейский начальник с ним ушел.

Но хоронили-то их в закрытых гробах, всячески пытались представить это как действие толпы.

Сергей Микулик

спортивный журналист

Прежде всего неясна цифра погибших — и она никогда не будет ясна. Это уже понятно. А все остальное уже относительно раскрыто.

Люди шли в один узкий проход, который сузила милиция, когда проверяла паспорта у юношей и девушек — поскольку тогда по закону без сопровождения взрослых после девяти часов несовершеннолетние не могли появляться. И потом его не открыла. Какой-то милицейский чин унес с собой ключ и ушел раньше. И образовалось большое количество народа, который не ожидал, что на выходе его ждет «горлышко бутылки». А милиция была абсолютно нескоординирована и еще подгоняла людей.

Лестница была скользкая. Кто-то поскользнулся, упал, а на него другой. А за ними шли другие, которых заводили в этот проход. Лестница была огромная, каменная. Более того, там когда перила перестали выдерживать и просто разжимались, то люди падали в пролет ниже — они таким образом отделывались переломами, но оставались живы.

Почему официально [число жертв] 66? Потому что хозяин Москвы товарищ Гришин [Виктор Гришин — первый секретарь Московского горкома КПСС до 1985 года], когда ему об этом доложили, он спросил: «Сколько?» А это, соответственно, еще часа не прошло после окончания матча, и завалы только разбирались — если так можно говорить о людях. Ему сказали: «Вот здесь и сейчас — 66». Он сказал: «Все, товарищи. Это конечная цифра, больше быть не должно. Вы меня поняли».

И поэтому 66 — это такая цифра «по приказу». Людей увозили в четыре морга, а выдавали потом из трех. Более того, у меня есть свидетель — врач, единственный профессиональный врач из болельщиков, которые оказался на месте трагедии, помогал фельдшеру, который дежурил по «Лужникам». Он сказал, что когда скорые помощи начали подходить, а это уже около часа после игры прошло, то он сам видел, как человек 20-25 туда отравлялись в тяжелейшем состоянии, что называется «не жильцы». Чтобы никто не умер по дороге — такого, к сожалению, сложно себе представить. Но Гришин сказал 66, и взяли под козырек, сказали, будет так.

Властям хотелось представить дело так, что молодые люди — а из 66 официально погибших 44 было моложе 20 лет — это все было якобы какое-то отребье, которое выпило портвейну, кидались снежками в милиционеров, потом вдруг полезли на лестницу и сами подавились.

Тогда был, правда, такой апофеоз противостояния фанатов и милиции. Потому что тогда был какой-то «озверин» заложен в милиционеров. И был план — не меньше ста человек должны были побывать в отделении милиции. И неважно — рот ты открыл или в ладоши не вовремя хлопнул. Советский болельщик любого возраста должен был чинно сидеть и хлопать в ладоши, когда наши забивали гол. Больше ему мало что позволялось. Тогда можно было в отделение попасть просто за шарф. Причем атрибутики официальной не было, что называется, мамы и бабушки дома вязали. Но и это не приветствовалось.

И в ответ эффект толпы — «нас много, нам не страшно».

Обвинительное заключение, которое я читал, — это смесь лжи и противоречий. Если там сразу написано, что стадион был расчищен от снега и был готов к матчу, получается, что они снег и лед с собой что ли принесли? Или лестница там была сухая и чистая. Как она могла быть, если тысячи людей прошли по ней сначала туда, потом обратно? Глупости какие-то.

Из 500 свидетелей отобрали или в погонах, или со стороны администрации. Или какие-то выжившие, которым повезло.

И плюс когда спрашивают, а как можно было скрыть трупы? Очень просто. Во все времена люди стремились в Москву со всего Союза. И если кто-то пошел на футбол не предупредив соседей по общежитию, если сразу не обратились родственники в морги, и он там некоторое время уже лежал, то сообщалось, что «к сожалению, ваш родственник был найден на улице с асфиксией, удушением, случайные прохожие вызвали скорую помощь, но она уже ничем помочь не смогла». А поскольку это уже было фактически в ночи с 20 на 21 октября, то это уже ставилось следующим числом и про футбол ничего не говорилось.

Один из родителей говорил страшную цифру 340, потому что он имел отношение и к КГБ, и к медицине. И выяснилось, что тогда очень много молодых людей в течение недели погибли от схожего диагноза — асфиксии. А в то же время нигде больше таких же глобальных происшествий не было вообще. И тут в общем легко сложить два и два.

Я не утверждаю, что 340 погибло непосредственно на стадионе, но в течение двух недель, когда выдавали тела, на 340 человек неожиданно мор такой напал — на молодых людей, москвичей и приезжих. Вот откуда эта цифра. Цифра 66 — «гришинская», 340 — сугубо неофициальная. Но правда тут настолько размыта, что узнать ее невозможно. Может быть, это знал только лишь господин Шпеер, старший следователь прокуратуры, но он уже давно умер.

Забытая катастрофа в Лужниках – DW – 12.07.2018

Фото: Reuters/M. Шеметов

Спорт

Ронни Блашке

12 июля 2018

В воскресенье Франция сыграет с Хорватией в финале Кубка мира в Лужниках в Москве. Но самая мрачная глава в истории стадиона, когда в 1982 году погибло не менее 66 человек, по большей части забыта.

https://p.dw.com/p/31Mbl

Объявление

20 октября 1982 года шел снег, и температура опустилась ниже нуля. Тем не менее, 10 000 футбольных болельщиков были полны решимости увидеть домашний матч Кубка УЕФА московского «Спартака» против голландского футбольного клуба «Харлем».

На стадионе имени Ленина милиция , советская милиция, заставила всех стоять на одной трибуне, чтобы лучше следить за «разнузданными, капиталистическими наклонностями» болельщиков. Террасы были ледяными, а ступеньки скользкими. К концу ночи погибло не менее 66 человек. В других отчетах число погибших приближается к 340.

В коллективном сознании европейских футбольных болельщиков некоторые локации навсегда будут ассоциироваться с трагедией. Эйзель в Брюсселе, где 39 болельщиков «Ювентуса» погибли в давке перед финальным матчем Кубка европейских чемпионов 1985 года против «Ливерпуля». Или Хиллсборо в Шеффилде, где 96 человек были раздавлены насмерть в полуфинале Кубка Англии 1989 года.

А вот катастрофа в Москве 1982 года менее известна. С 1992 года стадион имени Ленина носит название района Москвы, в котором он расположен: Лужники. В воскресенье на обновленной арене пройдет финал Кубка мира. Но это также возможность вспомнить один из самых мрачных дней.

Шарфы из шейных платков скаутов

Чтобы понять политическую подоплеку трагедии, нужно вернуться на несколько лет назад – к финалу Кубка обладателей кубков 1972 года между Глазго Рейнджерс и московским Динамо в Барселоне. .

Развитие фанатской культуры западноевропейского типа произошло в Советском Союзе относительно поздно. Но вид тысяч шотландских болельщиков, вышедших на поле незадолго до финального свистка, размахивающих флагами и шарфами, чтобы отпраздновать надвигающуюся победу своей команды со счетом 3:2, произвел впечатление на миллионы телезрителей в России.

«Культура британских фанатов считалась образцом для всего мира», — говорит Харди Грюне, исследователь фанатов и редактор немецкоязычного журнала Zeitspiel . «Все последовали их примеру».

В середине 1970-х годов в Советском Союзе стали создаваться более организованные фан-сцены, особенно в московских клубах. Болельщики «Спартака» превращали свои красные скаутские шейные платки в футбольные шарфы и носили их в школе или в московском метро — поведение, которое однопартийное коммунистическое государство считало угрозой.

Неясная групповая иерархия, необузданные эмоции, оскорбительные песнопения и физическое насилие не понравились официальным лицам, особенно в период повышенной напряженности, связанной с советским вторжением в Афганистан в 1979 году, бойкотом Западом Московской Олимпиады в 1980 году и появлением профсоюзного движения «Солидарность » в Польше.

Трагедия произошла во время матча между московским «Спартаком» и ХФК Харлем в 1982 году Фото: picture-alliance/ИТАР-ТАСС/В. Зуфарова

Трупы у ног Ленина

Группы, не придерживавшиеся советских норм, могли ожидать ответных действий, включая футбольных фанатов, подозреваемых в «западной буржуазной диверсии». Минимальный возраст для входа на стадион был повышен до 16 лет, а флаги и шарфы были запрещены. Тем, кто нарушал закон, грозил арест и отчисление с места работы, учебы или учебы.

«Фан-культура всегда была молодежной культурой, которая раздвигает границы», — говорит Грюне. «Но в Советском Союзе власти опасались, что это может перерасти в политические протесты на стадионах».

Тем не менее, в тот октябрьский день болельщики на стадионе имени Ленина демонстрировали запрещенные шарфы и шапки и распивали алкоголь, что привело к столкновениям на террасах. Полиция открыла только один выход, чтобы позже было легче идентифицировать и арестовать фанатов. К тому моменту, когда «Спартак» сделал счет 2:0 в компенсированное время, многие болельщики уже направились к выходу, но теперь спешили назад по узкой ступеньке, чтобы отпраздновать.

Стальные перила не выдержали, и сотни людей рухнули на бетон. Началась паника. Пострадали более 500 человек, в основном в возрасте от 14 до 19 лет.. Милиция положила тела к подножию памятника Ленину за пределами оцепленного стадиона.

Памятник Ленину у стадиона во время Олимпиады-1980 Изображение: АП

Траур в тени КГБ

Единственное мимолетное упоминание о трагедии появилось в газете «Вечерняя Москва «, в которой сообщалось: «Есть произошел несчастный случай во время футбольного матча в Лужниках. Несколько зрителей получили ранения».

Государственная цензура утаила какие-либо подробности, объясняет Манфред Целлер, эксперт по истории Восточной Европы, изучавший культуру советских фанатов и ознакомившийся с внутренними документами, из которых следует, что любые планы поминать жертв были быстро запрещены. «Даже когда семьи жертв собирались у их могил, за ними следил КГБ, — говорит он.

По мнению силовиков, в трагедии виноваты болельщики, и последовало резкое усиление репрессивных мер, поддержанное ВЛКСМ, или ВЛКСМ , в который также входили многие болельщики футбола. Многие более умеренные фанаты назвали репрессии «террором» и отказались от своего хобби. Другие ушли в подполье и стали более экстремальными и жестокими.

Финал чемпионата мира по футболу

Только с наступлением эпохи перестройки произошли перемены. «При Михаиле Горбачеве советское руководство пыталось поддерживать местные инициативы и создавать официальные фан-клубы, — говорит историк Целлер. «Но хардкорные фанаты уже были радикализированы. К тому времени едва ли можно было отличить мирную фанатскую культуру от жестокой». И последствия ощущаются до сих пор.

Первый подробный отчет о катастрофе на стадионе в Лужниках появился в ежедневной газете «Советский спорт » в 1989 году. Другие издания последовали этому примеру, но вскоре распад Советского Союза сместил акцент на другие проблемы, поскольку весь аппарат безопасности распался. В 1992 году на стадионе был установлен небольшой памятник, но его легко не заметить.

Возможно, финал Кубка мира вызовет больше воспоминаний на месте забытой трагедии.

Реклама

Пропустить следующий раздел Связанные темы

Связанные темы

МоскваСоветский СоюзПропустить следующий раздел Главные новости DW

Страница 1 из 3

Пропустить следующий раздел Другие новости DW

Перейти на главную

Малоизвестная история о самой страшной спортивной трагедии в России | Особенности

Вдоль лестницы, ведущей к московскому стадиону «Лужники», цветы и фотографии в память о футбольных болельщиках, погибших в результате самой страшной спортивной трагедии в России.

Владимир, потерявший шестерых коллег, выбрал красно-белые цветы — цвет московского «Спартака».

За пределами России мало кто знает о катастрофе, которая годами скрывалась в Советском Союзе.

Даже сегодня до сих пор неясно, что произошло и сколько именно людей погибло в Лужниках, которые всего два года назад были главным стадионом Олимпийских игр.

Вечером 20 октября 1982 года 16 500 болельщиков собрались на стадионе, первоначально называвшемся Центральный стадион имени Ленина, чтобы посмотреть, как любимая футбольная команда Москвы сыграет с голландским клубом «Харлем» за место в 1/8 финала Кубка УЕФА.

Посещаемость была низкой – стадион вмещал не менее 80 000 человек.

«Русская зима пришла рано, был морозный день, и ступеньки были покрыты льдом», — сказал Александр Просветов, которому в то время было 27 лет и он был журналистом «Спорт-Экспресса».

Поскольку было продано менее пятой части билетов, администрация стадиона загнала болельщиков в восточную часть, оставив остальную часть арены в основном пустой.

«Был открыт только один выход, чтобы полиции было легче контролировать толпу», — сказал Провестов, который сейчас является членом Олимпийского комитета России.

«Это была ужасная ошибка».

Когда «Спартак» вел со счетом 1:0 на последних минутах, несколько сотен болельщиков решили уйти и поспешили в туннель, который соединялся с лестницей на выходе.

За двадцать секунд до финального свистка спартаковец Сергей Швецов забил второй гол.

«Лучше бы я не забивал», — говорил он позже.

Услышав рев толпы, некоторые уходящие болельщики попытались повернуть назад.

При этом они столкнулись с людьми на пути к выходу.

— Людей затоптали, раздавили, — сказал Просветов. «Я видел, как милиционер тащит бездыханное тело. Когда мы вышли, то увидели тела, висящие над пандусами».

Владимира вытащил из толпы коллега, находившийся на периферии.

«Это был хаос. Я знал, что происходит что-то ужасное», — сказал он.

Официально было раздавлено насмерть 66 болельщиков, две трети из которых были моложе 20 лет. Свидетели, в том числе бывшая звезда тенниса Андрей Чесноков, утверждают, что жертв было больше.

8 февраля 1983 года состоялся суд, в результате которого начальник стадиона был признан виновным и приговорен к трем годам исправительных работ. В итоге он отсидел 18 месяцев.

На следующий день после трагедии в московской вечерней газете «Вечерняя Москва» появилась лишь одна небольшая статья: «Вчера в Лужниках произошел инцидент. После футбольного матча некоторые зрители получили травмы».

В течение многих лет смерть и судебный процесс подвергались цензуре со стороны прессы. По словам британского журналиста и бывшего игрока «Спартака» Джима Риордана, на октябрь больше не было запланировано матчей «Спартака», чтобы помешать семьям возлагать цветы или иным образом отмечать свое поражение.

«В Советском Союзе все должно было быть хорошо. Таких трагедий не было. Если бы я хотел написать об этом, мне пришлось бы приклеить статью к дереву так, чтобы меня никто не видел. Нельзя было ничего писать без разрешения сверху. Это было немыслимо, — сказал Просветов.

Брошюра к игре 20 октября 1982 года между «Спартаком» и «Харлемом», закончившейся трагедией [Аль-Джазира]

Родственники погибших пытались найти ответы.

Сообщая о трагедии в начале 2000-х, Просветов взял интервью у одной матери, которая всю ночь искала своего 20-летнего сына Олега.

Она позвонила в больницу, обратилась в полицию, но только потом узнала из досье следователя, что он пролежал бездыханным всю ночь возле памятника Ленину, где были сложены остальные трупы, прежде чем в 6 утра его увезли в морг.

Просветов сказал, что ему стало известно, что похороны прошли «очень тихо» до утра, в присутствии милиции.

«Единственный способ, которым люди узнали, был из уст в уста», — сказал Алексей Оксин, журналист «Эха Москвы», которому в то время было 18 лет. «Я был там и не знал, что произошло».

Мартин Хаар, капитан «Харлема» в матче 1982 года, сказал, что, в отличие от многих болельщиков «Спартака», они почти ничего не знали о том, что произошло.

Правда – или, по крайней мере, ее часть – не выходила наружу до 1989 года, когда политика «гласности» или открытости начала приподнимать «железный занавес». Когда коммунизм начал разваливаться в Центральной и Восточной Европе, советское правительство начало публично заявлять о своих недостатках, а в прессе стали всплывать давно скрытые трагедии.

Трагедия в Лужниках была всего одна.

Также выяснилось, что в марте 1975 года 21 человек погиб в давке во время матча между советскими и канадскими юношескими хоккейными командами на стадионе «Сокольники» в Москве.

Расследование установило, что электрик в нетрезвом состоянии отключил все освещение, когда люди покидали стадион.

Один выход был открыт для советских людей, а два других — только для иностранцев.

Факты о давке в Лужниках до сих пор путаются.

Свидетели и Владимир Алешин, ставший директором стадиона через несколько месяцев после катастрофы, заявили, что попытка полиции контролировать толпу создала опасные условия, непосредственно приведшие к катастрофе.

Однако Александр Шпейер, оперуполномоченный, который вел расследование, утверждал, что все ворота открыты.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *