Врачи о травме Оланаре — Новости ПФК ЦСКА
Бывший главный врач сборной России Юрий Васильков — о травме и сроках восстановления нападающего ЦСКА Аарона Оланаре.
В начале финального матча Оланаре получил повреждение в столкновении в борьбе за мяч с Акселем Витселем. При этом форвард настоял на возвращении в игру. С забинтованным коленом игрок сначала провел ответный гол красно-синих и отпраздновал его двойным кульбитом, а следом усугубил травму в новом стыке – с Доменико Кришито, после чего попросил замену и покинул поле на носилках.
Как сообщила пресс-служба ЦСКА, проведенное сегодня медицинское обследование выявило у Оланаре повреждение передней и боковой связок правого коленного сустава. Нападающему назначено артроскопическое лечение (это минимальное хирургическое вмешательство с использованием артроскопа, который вводится в сустав через микроразрез). О сроках восстановления нигерийца будет сообщено дополнительно.
– Вчерашний эпизод с Оланаре может стать идеальным пособием для молодых специалистов, желающих стать спортивными врачами. В идеале, любой другой доктор сказал бы главному тренеру, что забирает футболиста, – отметил Васильков. – Но нападающий, видимо, четко дал знать: готов продолжить матч. Врачи ЦСКА сработали в данном эпизоде правильно.
– Оланаре же ведь успел с забинтованным коленом забить гол, сделать сальто и пойти в стык с Кришито, после чего уже не смог продолжить встречу…
– Не понимаю, зачем нужен был двойной кульбит. В этот момент у форварда уже присутствовала несостоятельность коленного сустава. Врачи сделали экспресс-диагностику, пошли вместе с тренером на риск. Уверен, не будь такого празднования гола, колено выдержало бы.
– У армейца повреждение передней и боковой связок правого коленного сустава. Ему назначено артроскопическое лечение. Но ЦСКА не сообщил о сроках восстановления. Ваше мнение?
– Если передний крест не поврежден, то через 6 недель он будет в строю. Это при самых худших раскладах. Минимум же футболист вернется через 3 недели.
– Выходит, не все так плохо?
– Во время трансляции по движению колена мне показалось, что нигериец повредил боковую и крестообразную связки, а также мениск.
– Серьезный набор.
– Да, и это шесть месяцев восстановления.
‹ Источник
Бывший врач ЦСКА Александр Ярдошвили выразил мнение, что нападающий армейцев Аарон Оланаре не сможет помочь своей команде на протяжении долгого времени.
— Классически такие травмы очень долго лечатся. Это большая проблема. Точные сроки восстановления можно будет спрогнозировать только после операции. Сейчас ни один врач не скажет, на сколько выбыл футболист.
‹ Источник
Обсудить новость в ЧАТЕ
«К счастью, травма не так серьезна, как изначально говорили», сообщает Аарон Оланаре — Футбол
Нападающий ЦСКА Аарон Оланаре рассказал о своей травме.
— Аарон, играй вы в Англии, после той травмы, что вы получили в финале Кубка России, к вам тут же бы приставили кислородную маску и отправили в больницу на МРТ. Вы же с затейпированным коленом решили продолжить играть и умудрились забить гол. Хочется спросить — как?
— В тот момент мне показалось, что ничего серьезного не произошло. Даже были ощущения, что я смогу закончить игру. Поэтому я попросил просто наложить мне бандаж.
— Адреналин напрочь убил болевые ощущения?
— Именно! Когда ты в игре, кровь летает по венам настолько быстро, что ты ничего не ощущаешь. Но вот после того, как я повторно повредил колено, понял, что дело серьезное.
— С вашим уходом у ЦСКА полностью разладилась игра в атаке. Это, наверное, не только обидно, но и одновременно приятно?
— Нет. Мне в тот момент хотелось только одного – продолжить игру. Ведь это был финал Кубка, и я мечтал о победе в нем. Но в итоге и мне пришлось покинуть поле, и команда без меня проиграла. Приятного в этом мало. Но это футбол, а в нем такие вещи случаются.
— Что говорят врачи? Когда операция?
— Где-то через неделю. В Германии. К счастью, травма не настолько серьезна, как изначально говорили. У меня надорваны боковые связки колена.
— Армейцы брали вас в аренду с правом выкупа. Сколько составляет эта сумма?
— Не могу сказать. Этими делами занимаются два клуба и мой агент. Не хочу влезать в денежные вопросы.
— Но будь ваша воля, за какой клуб вы бы играли?
— Конечно, за ЦСКА!
— Если с этой стороны посмотреть на вашу травму, что это было: наказание за что-то, предостережение или, быть может, испытание, которое необходимо преодолеть?
— Я верю в то, что это именно посланное мне испытание, через которое я должен пройти и выйти из него еще более сильным человеком. И я твердо намерен это сделать. С божьей помощью, – сказал Оланаре.
www.sports.ru
«Травма – это испытание, которое мне послал Бог»
Нигерийский форвард ЦСКА, получивший травму в финале Кубка России и выбывший до конца сезона, стал очередным героем рубрики «Интервью дня».
К счастью, травма не настолько серьезна, как изначально говорили
— Аарон, играй вы в Англии, после той травмы, что вы получили в финале Кубка России, к вам тут же бы приставили кислородную маску и отправили в больницу на МРТ. Вы же с затейпированным коленом решили продолжить играть и умудрились забить гол. Хочется спросить — как?
— В тот момент мне показалось, что ничего серьезного не произошло. Даже были ощущения, что я смогу закончить игру. Поэтому я попросил просто наложить мне бандаж.
— Адреналин напрочь убил болевые ощущения?
— Именно! Когда ты в игре, кровь летает по венам настолько быстро, что ты ничего не ощущаешь. Но вот после того, как я повторно повредил колено, понял, что дело серьезное.
— Недавно один спортивный врач сказал, что, выполняя кульбит, вы усугубили травму. Вам на самом деле, стало после этого хуже?
— Нет, абсолютно. Я же после кульбита продолжил играть и отлично себя чувствовал. Да и не стал бы я наносить себе вред, если бы знал, что этого делать не стоит.
— С вашим уходом у ЦСКА полностью разладилась игра в атаке. Это, наверное, не только обидно, но и одновременно приятно?
— Нет. Мне в тот момент хотелось только одного – продолжить игру. Ведь это был финал Кубка, и я мечтал о победе в нем. Но в итоге и мне пришлось покинуть поле, и команда без меня проиграла. Приятного в этом мало. Но это футбол, а в нем такие вещи случаются.
— Что говорят врачи? Когда операция?
— Где-то через неделю. В Германии. К счастью, травма не настолько серьезна, как изначально говорили. У меня надорваны боковые связки колена.
— Учитывая то, что права на вас принадлежат китайскому «Гуанчжоу Фули», а в ЦСКА вы в аренде, какой из клубов принимает решения по вашему медицинскому обслуживанию?
— Сейчас я игрок ЦСКА, моя аренда заканчивается в конце сезона, поэтому все подобные вопросы решают в Москве.
— В нынешнем сезоне вы, к сожалению, уже не сыграете. Но где начнете новый?
— Даже не знаю. Это будет решать ЦСКА по окончании сезона.
— Армейцы брали вас в аренду с правом выкупа. Сколько составляет эта сумма?
— Не могу сказать. Этими делами занимаются два клуба и мой агент. Не хочу влезать в денежные вопросы.
— Но будь ваша воля, за какой клуб вы бы играли?
— Конечно, за ЦСКА!
В моем роду все военные
— Вам удивительно быстро удалось вписаться в игру ЦСКА и стать основным и, как выяснилось, практически незаменимым нападающим. Мало кто это ожидал. А вы?
— Да, наверное, болельщики этому удивились, но тренер — вряд ли. Все-таки он следил за мной довольно долго и знал мои сильные стороны. Он ведь хотел меня видеть в ЦСКА, когда я еще играл в Норвегии.
— Ахмед Муса, ваш соотечественник и друг, сильно помогал вам поначалу?
— Конечно, он мне как брат и поддерживал меня с самого начала – и на базе, и на поле, и в быту. Ну и, конечно, когда я получил травму.
— Знаю, что в Нигерии говорят на более чем пятистах языках. У вас с Мусой родной случайно не один?
— Не один, но я понимаю язык Ахмеда. Он мусульманин и говорит на языке хауса, а я провел в той области страны, где он распространен, довольно много времени в детстве и поэтому отлично его понимаю.
— Еще один ваш соотечественник, долго игравший в России, Айзек Окоронкво, как-то рассказывал мне, что некоторые этнические группы в Нигерии до сих пор поклоняются культу Вуду. Какое у вас к ним отношение?
— Это правда, но я христианин и никогда не соприкасался с этим. Этим больше занимаются в деревнях, я же рос в городе, где этому культу уже давно не поклоняются.
— Вы религиозный человек?
— Да.
— Если с этой стороны посмотреть на вашу травму, что это было: наказание за что-то, предостережение или, быть может, испытание, которое необходимо преодолеть?
— Я верю в то, что это именно посланное мне испытание, через которое я должен пройти и выйти из него еще более сильным человеком. И я твердо намерен это сделать. С божьей помощью.
— Трудное детство и футбол, как единственная возможность получить билет в хорошую жизнь — это ведь не про вас?
— Нет, мои родители не хотели, чтобы я стал футболистом. В моем роду все военные, и папа очень хотел, чтобы я пошел по тому же пути — пошел служить в армию, стал военным. Но я всегда говорил, что мне это не интересно, что хочу играть в футбол, и сумел настоять на своем.
— Вы же знаете, что ЦСКА – армейский клуб. Этот факт наверняка его порадовал?
— Конечно, знаю. Но, к сожалению, я потерял своего отца два года назад.
— Сочувствую… Уверен, что он вами гордится.
— Спасибо. Конечно. Я верю в это.
АПЛ – мой любимый турнир
— ЦСКА один из немногих клубов в Европе, за который выступают сразу два нигерийца. За красно-синими наверняка следят и болеют у вас на родине?
— Конечно! И не только потому, что здесь играют два нигерийца. ЦСКА – отличный клуб, о котором знают во всем мире и следят за его выступлением и в чемпионате России, и в Лиге чемпионов.
— А что происходит со сборной Нигерии? Некогда одна из сильнейших африканских сборных не попадает уже на второй Кубок Африки кряду и вряд ли окажется среди участников чемпионата мира в России.
— Да, у нас большие проблемы. Затянулся процесс смены поколений, через сборную проходит слишком много игроков. Возможно, это одна из причин неудач.
— За последние шесть лет у вас уже десять раз менялись тренеры! Причем после шведа Ларса Лагербака в 2010-м все последующие были местными.
— Это тоже одна из причин. В сборной нет стабильности – ни с игроками, ни с тренерами. Естественно, построить новую команду в таких условиях очень сложно…
— Судя по всему, у Самсона Сиасиа вы в почете, раз стали основным игроком сборной страны в довольно раннем возрасте?
— Да, надеюсь, что и дальше буду своей игрой доказывать свое право выступать за национальную сборную.
— Один российский тренер, долго работавший в Африке, недавно усомнился, что вам на самом деле 21 год. Вас такие разговоры не огорчают?
— Конечно, приятного здесь мало. Говорить такое – это проявлять неуважение к человеку. Мне 21, и я никому ничего не собираюсь доказывать.
— Ваш друг Муса зимой мог оказаться в «Лестере», но будущему статусу чемпиона Англии предпочел остаться в ЦСКА. А вы хотели бы в будущем поиграть в Англии?
— Конечно, если в будущем какой-нибудь большой клуб пригласит меня, я серьезно задумаюсь. Из Англии или из Испании – не знаю. Думаю, если Богу будет угодно, чтобы я оказался там, то это случится. Но я не скрываю, что АПЛ – мой любимый турнир, и попасть туда когда-нибудь было бы успехом.
Роналду можно закрыть, а попробуйте сделать это с Месси
— У вас есть любимый клуб?
— «Челси»! Всегда за них болел.
— Из-за Джона Оби Микела?
— И из-за него тоже. Но это началось гораздо раньше. За «Челси» всегда играли нигерийцы – Селестин Бабаяро, например. Ну и Дидье Дрогба. Хоть он и не из Нигерии, но это человек-легенда в Африке, и за него всегда переживали на всем континенте.
— Он ваш любимый нападающий?
— Нет, Ибрагимович! Когда Златан играет, я готов смотреть на него без остановки. Это потрясающий игрок, каждое действие которого просто восхищает.
— Месси или Роналду?
— Конечно, Месси. Роналду можно закрыть, а попробуйте сделать это с Месси. Если он не забьет сам, то поможет забить партнеру.
— В таком случае желаю вам благополучно оправиться от травмы и в следующем сезоне забить как минимум половину того, что забил в этом он. С высокой долей вероятности это сделает вас лучшим бомбардиром чемпионата России.
— Спасибо, я очень этого хочу!
cskamoskva.ru
Краш-тест. Как «ломался» Оланаре и можно ли было этого избежать
Форвард ЦСКА разворотил коленный сустав и долго не будет играть в футбол. Дмитрий Егоров пытается понять, виноват ли кто-то в этой травме.
«Оланаре сам себя замочил этим сальто после гола! — анализировал травму коллеги Артём Дзюба. — Я давно такого не видел».
Мы тоже.
Картинка, на которой футболисту заматывают эластичным бинтом (после тейпирования) вылетевшее колено, а он ещё полчаса носится по полю, забивает голы и делает кувырки, подходит для фильма «Костолом» и рассказов Винни Джонса о крутом и грязном британском футболе 80-х. Что-то похожее мы видели во время финала Кубка России — 2016.
«Травма получена на 10-й минуте»?
На следующий день после матча «Зенит» — ЦСКА я под запись (а чаще не под запись — это вопрос врачебной этики) общался с ведущими спортивными врачами, ортопедами, практикующими хирургами и сотрудниками медицинских штабов клубов, пытаясь разобраться, зачем и почему после страшного падения на 10-й минуте Оланаре ещё полчаса носился по полю.
Типичный механизм серьёзной травмы колена был хорошо виден с моей позиции из-за ворот, но ещё лучше — по ТВ-картинке. Нигериец в быстром дриблинге интуитивно переносил центр тяжести на правую ногу, чтобы закрыть мяч от Витселя. Стопа врезалась в плохое, заминированное поле (жёсткий грунт под тонкой полосой газона) «Казань-Арены», задержалась в ямке, сустав ушёл в сторону, а сам Оланаре «выбросил» ногу из неестественного положения и упал на газон.
«После второго повтора сразу понял, что бедро ушло по скользящей относительно фиксированной стопы, — объясняет один из авторитетных спортивных врачей страны Игорь Завьялов (работал с Сергеем Степашиным, Александром Овечкиным, Михаилом Прохоровым, Майей Плисецкой и т. д., а также курировал медицинский штаб московского „Динамо“). — По динамике это типичная „ужасная тройка“. Разрыв передней крестообразной связки, боковой связки и внутреннего мениска».
Однозначно оценивают ситуацию и активно оперирующие ортопеды-травматологи.
«Судя по видео, комплекс повреждений получен уже на 10-й минуте», — подтверждает практикующий хирург, заведующий отделением ортопедии Московского клинического научного центра Григорий Федорук.
Почему Оланаре остался на поле?
«Когда я вновь увидел Оланаре на поле, то ужаснулся: как он может играть после такой травмы? — удивился Завьялов. — С другой стороны, в практике есть масса подобных случаев. Я лично сталкивался с баскетболистами, ребятами побольше Оланаре, которые оставались на паркете и даже неплохо действовали с полностью разорванными коленями. Здесь вопрос в мышечном корсете, толерантности к болевым ощущениям. Вполне представляю, что Оланаре, не понимая характер травмы, сам попросил врачей оставить его на поле».
Случаи, описанные Завьяловым, случаются и в российском футболе. Напомним самый близкий: Иван Саенко на адреналине играл практически без колена половину тайма. Правда, примерно после этой половины тайма он перешёл из футбола к трате честно заработанных денег. Оланаре же после тейпирования коленного состава действительно вместе с врачами подошёл к центру поля, где и поймал вопрос Леонида Слуцкого о состоянии. Нигериец поднял большой палец. «Всё логично! Кто платит и кормит этого господина, тот и решает, выпускать ли его на поле, — жёстко говорит Федорук. — Если воин готов биться и рваться до конца — это его решение, его согласие».
Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»
Виноваты ли врачи ЦСКА?
Есть в этой истории и специальные моменты. Эпизод с падением на 10-й минуте был полностью закрыт для врачей ЦСКА. Он точно не просматривался со стороны скамеек запасных, поэтому биомеханику повреждения объяснить было невозможно. Да и сам 21-летний нигериец вряд ли мог не понимать, что резкая боль появилась на ровном месте — не в результате контакта с соперником. На повторе видно, что Оланаре показывает докторам на боковую связку, а потом поднимается и уходит с поля, практически не хромая. «Врачи проводят все необходимые мероприятия, направленные на оперативное облегчение состояние, — объясняет Федорук. — Футболисту помогли уменьшить болевые ощущения, увели на бровку». «Не знаю, была ли проведена экспресс-диагностика на стабильность сустава, — продолжает Завьялов (корреспондент „Чемпионата“, знакомый с этой диагностикой, её не увидел). — Но, опять же, нужно понимать, что у Оланаре очень серьёзная толерантность к боли и хорошие мышцы — это затрудняет диагностику, ведь сустав может оставаться стабильным».
Однако здесь внимание всё же стоит сосредоточить на колене с эластичным бинтом.
«Я считаю, что смысла просто так обматывать колено нет. Но в данном случае бинт, насколько я понимаю, накладывался поверх тейпа», — говорит Завьялов.
«Биомеханически такая процедура ничем не поможет. Разве что принесёт футболисту, скажем так, психологическую поддержку и комфорт при ощущении нестабильности в суставе», — добавляет Федорук. Можно спорить о необходимости и соответствии эпохе разных методик лечения и говорить о том, что при незначительном повреждении колено закрепляется, но точно можно сказать об одном: какие-то проблемы в суставе врачи всё-таки определили (иначе зачем его тейпровать и бинтовать?), понимая, что здоровье Оланаре подверглось серьезному риску.
Тем не менее (мы уже утверждали) сам нигериец заверил, что чувствует себя отлично, и после контакта с тренерским штабом вышел на поле.
«Я всегда полагался на решение врачей. Они принимают решение после консультации с футболистом. Сказать: пусть играет — такого я себе не представляю», — говорит один из самых опытных тренеров России Валерий Непомнящий. Консультация с игроком необходима, однако есть мнение, что способный стоять на ногах футболист, тем более находящийся в разгорячённом состоянии, вряд ли способен рассудительно отнестись к своему состоянию. Так, на 17-й минуте финального матча ЧМ-2014 Маркос Рохо и Эсекьель Гарай встретили Кристофа Крамера плечами в голову. Из нокаута немца выводили врачи, которые успокоились ровно в тот момент, когда Крамер показал большой палец. Следующие 15 минут Кристоф был активен: обыгрывал, отбирал и отдавал, но на 33-й минуте вдруг подошёл к судье и спросил: «А какой, собственно, у нас счёт.?» Арбитр Риццоли мгновенно отправился к врачам и те чуть ли не силой убрали Крамера с поля.
Происходили подобные истории и в сборной России. Вот что рассказывает глава медицинского штаба нашей национальной команды Эдуард Безуглов: «И Слуцкий, и Капелло по вопросу вызова — не вызова, тренировки — не тренировки, игры — не игры всегда прислушивались к решению медицинского штаба. Даже если игрок говорит: „Могу!“ — это ничего не меняет. Он не врач. У нас было несколько таких случаев с сборной. Например, играли отбор с Израилем (матч закончился со счётом 4:0). Была сутолока у ворот — и Вове Быстрову наступили на голову. Мы обрабатываем рану, а он рвётся на поле, субъективно хорошо себя чувствует. Правда, при этом не помнит, что было до момента травмы. Я показываю замену, Володя дико обижается: „Куда, ещё только начало матча!“ Через несколько минут ему становится плохо, вплоть до рвоты. Любое повторное сотрясение могло привести к серьёзным проблемам. Вообще, колени, стопы и голова — это как раз то, на что футбольные и хоккейные врачи обращают самое пристальное внимание. Потому что усугубление таких травм влияет на карьеру игрока в дальней перспективе. И если на наш взгляд нужна замена — ни один тренер не может в это вмешаться. Например, в ситуации с Широковым перед матчем с Швецией мы форсированно лечили ему мышечное повреждение, согласовывали тактику с тренерским штабом „Спартака“, но, во-первых, там была четырехглавая мышца бедра. Во-вторых, при повторном разрыве вина целиком была бы на мне.» В ситуации с Оланаре мышечный корсет и желание игрока перевесили — он вышел на поле и продолжил смущать врачей дриблингом, стыками, голом и даже сальто. Сам кульбит, разочаруем Дзюбу и коллег, был прост и не опасен — футболист осознанно приземлялся на обе ноги.
«Не думаю, что сальто на что-то повлияло, — говорит Завьялов. — С другой стороны, способность сделать такой элемент еще раз намекает, что Оланаре мог быть порван не до конца».
«Но вопрос повторного смещения, скорее всего, был делом решенным, — считает Федорук. — Если вы ездите без тормозов — велика ли вероятность, что на одном из светофоров въедете в кого-то?»
Тем не менее, даже частичное повреждение переднего креста в профессиональном футболе с большой вероятностью привело бы к операции.
Для полной капитуляции Оланаре нужен был стык с подворотом, и он случился уже после того как нигериец сделал главное — забил гол. Но уже через минуту молодой Оланаре, не вступая в контакт с Доменико Кришито, дорвал все, что оставалось. Колено безоговорочно пало.
«Во втором случае шансов он себе не оставил. Повлиял ли на повторное повреждение эпизод на 10-й минуте? Да, безусловно, — подтверждает Завьялов. — И, повторю, если Оланаре все-таки мог делать сальто, то к тому времени мог все-таки получить далеко не весь комплекс повреждений. С другой стороны, мы можем только гадать, что, произошло, если бы он ушел с поля сразу? Могло ли это серьезно повлиять на сроки восстановления? Могло повлиять, да, а могло и нет. В США это называется „Mondays Quarterback“. Все матчи американского футбола играют в воскресенье, а в понедельник каждый житель США знает, что нужно было делать для победы. А врачи ЦСКА принимали решение мгновенно, на основании ощущений самого игрока». Мы действительно можем лишь представлять себе идеальные ситуации. В лучшем случае, если нестабильность в суставе Оланаре была создана за счет разрыва только боковой связки, то разница в сроках лечения могла составить примерно 4 месяца. Правда, в таком случае нигериец все равно пропустил бы финишную часть сезона.
— Восстанавливаться будет примерно полгода. Только, думаю, в ситуации с таким повреждением добавятся еще недель шесть подготовки к операции. К сожалению, продолжение игры и усугубление может оказывать влияние на карьеру спортсмена, — добавляет Федорук. —
Но если, а мы это уже не проверим, «ужасная триада» была получена сразу, то повторный подворот мог просто принести дополнительные неприятные ощущения спортсмену — на срок восстановления это вряд ли повлияет.
Отвечая на вопрос о том, правильно ли поступили в медштабе ЦСКА, доктора едины: ситуация полностью на усмотрение клуба:
Во-первых, из-за стечения обстоятельств у врачей не было возможности рассмотреть биомеханику эпизода на 10-й минуте. Во-вторых, мышечная масса позволяла Оланаре действовать без ограничений. В-третьих, сам игрок заверил, что чувствует себя отлично.
«Можно ли было спасти Оланаре»?
Можно ли было обойтись без испытания на прочность? Безусловно. Пока чиновники УЕФА решают, вводить ли видеоповторы, в европейских топ-клубах ими давно пользуются сотрудники медицинских штабов. Один доктор либо смотрит трансляцию матча на планшете, либо получает свежую информацию о биомеханике повреждения от профи у телевизора. Вот что этот человек мог передать через микрофон на 10-й минуте матча «Зенит» — ЦСКА: — Колено вылетело без контакта. Возможно очень серьезное повреждение связочного аппарата. Нужна срочная замена.
В этом случае Оланаре практически со стопроцентной вероятностью был бы непременно заменен. У медицинского штаба ЦСКА есть опыт травм Игоря Акинфеева. Оланаре же показал чудеса мощи, но был обречен на повторный подворот и возможное усугубление повреждения.
Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»
Что будет дальше?
Казанский грунт и полчаса общего (игрока, врачей, тренерского штаба) геройства с голами и сальто могут сказаться на будущем футболиста. Но пока что это лишь небольшой кувырок назад в карьере Оланаре.
Скорее всего, нигериец вернется на прежний уровень как Данни. С меньшей долей вероятности может приуныть как Фалькао или Саенко. Зная, как серьезно относятся в клубе к деньгам, рискнем предположить, что после окончания аренды нигериец будет куплен лишь в том случае, если клуб-владелец и сам футболист существенно снизят цену и зарплату. Прозвучит жестко, но краш-тест молодой футболист не прошел.
cska.in
«К счастью, травма не так серьезна, как изначально говорили»
Нигерийский форвард ЦСКА, получивший травму в финале Кубка России и выбывший до конца сезона, стал очередным героем рубрики «Интервью дня».
К счастью, травма не настолько серьезна, как изначально говорили
— Аарон, играй вы в Англии, после той травмы, что вы получили в финале Кубка России, к вам тут же бы приставили кислородную маску и отправили в больницу на МРТ. Вы же с затейпированным коленом решили продолжить играть и умудрились забить гол. Хочется спросить — как?
— В тот момент мне показалось, что ничего серьезного не произошло. Даже были ощущения, что я смогу закончить игру. Поэтому я попросил просто наложить мне бандаж.
— Адреналин напрочь убил болевые ощущения?
— Именно! Когда ты в игре, кровь летает по венам настолько быстро, что ты ничего не ощущаешь. Но вот после того, как я повторно повредил колено, понял, что дело серьезное.
— Недавно один спортивный врач сказал, что, выполняя кульбит, вы усугубили травму. Вам на самом деле, стало после этого хуже?
— Нет, абсолютно. Я же после кульбита продолжил играть и отлично себя чувствовал. Да и не стал бы я наносить себе вред, если бы знал, что этого делать не стоит.
— С вашим уходом у ЦСКА полностью разладилась игра в атаке. Это, наверное, не только обидно, но и одновременно приятно?
— Нет. Мне в тот момент хотелось только одного — продолжить игру. Ведь это был финал Кубка, и я мечтал о победе в нем. Но в итоге и мне пришлось покинуть поле, и команда без меня проиграла. Приятного в этом мало. Но это футбол, а в нем такие вещи случаются.
— Что говорят врачи? Когда операция?
— Где-то через неделю. В Германии. К счастью, травма не настолько серьезна, как изначально говорили. У меня надорваны боковые связки колена.
— Учитывая то, что права на вас принадлежат китайскому «Гуанчжоу Фули», а в ЦСКА вы в аренде, какой из клубов принимает решения по вашему медицинскому обслуживанию?
— Сейчас я игрок ЦСКА, моя аренда заканчивается в конце сезона, поэтому все подобные вопросы решают в Москве.
— В нынешнем сезоне вы, к сожалению, уже не сыграете. Но где начнете новый?
— Даже не знаю. Это будет решать ЦСКА по окончании сезона.
— Армейцы брали вас в аренду с правом выкупа. Сколько составляет эта сумма?
— Не могу сказать. Этими делами занимаются два клуба и мой агент. Не хочу влезать в денежные вопросы.
— Но будь ваша воля, за какой клуб вы бы играли?
— Конечно, за ЦСКА!
В моем роду все военные
— Вам удивительно быстро удалось вписаться в игру ЦСКА и стать основным и, как выяснилось, практически незаменимым нападающим. Мало кто это ожидал. А вы?
— Да, наверное, болельщики этому удивились, но тренер — вряд ли. Все-таки он следил за мной довольно долго и знал мои сильные стороны. Он ведь хотел меня видеть в ЦСКА, когда я еще играл в Норвегии.
— Ахмед Муса, ваш соотечественник и друг, сильно помогал вам поначалу?
— Конечно, он мне как брат и поддерживал меня с самого начала — и на базе, и на поле, и в быту. Ну и, конечно, когда я получил травму.
— Знаю, что в Нигерии говорят на более чем пятистах языках. У вас с Мусой родной случайно не один?
— Не один, но я понимаю язык Ахмеда. Он мусульманин и говорит на языке хауса, а я провел в той области страны, где он распространен, довольно много времени в детстве и поэтому отлично его понимаю.
— Еще один ваш соотечественник, долго игравший в России, Айзек Окоронкво, как-то рассказывал мне, что некоторые этнические группы в Нигерии до сих пор поклоняются культу Вуду. Какое у вас к ним отношение?
— Это правда, но я христианин и никогда не соприкасался с этим. Этим больше занимаются в деревнях, я же рос в городе, где этому культу уже давно не поклоняются.
— Вы религиозный человек?
— Да.
— Если с этой стороны посмотреть на вашу травму, что это было: наказание за что-то, предостережение или, быть может, испытание, которое необходимо преодолеть?
— Я верю в то, что это именно посланное мне испытание, через которое я должен пройти и выйти из него еще более сильным человеком. И я твердо намерен это сделать. С божьей помощью.
— Трудное детство и футбол, как единственная возможность получить билет в хорошую жизнь — это ведь не про вас?
— Нет, мои родители не хотели, чтобы я стал футболистом. В моем роду все военные, и папа очень хотел, чтобы я пошел по тому же пути — пошел служить в армию, стал военным. Но я всегда говорил, что мне это не интересно, что хочу играть в футбол, и сумел настоять на своем.
— Вы же знаете, что ЦСКА — армейский клуб. Этот факт наверняка его порадовал?
— Конечно, знаю. Но, к сожалению, я потерял своего отца два года назад.
— Сочувствую… Уверен, что он вами гордится.
— Спасибо. Конечно. Я верю в это.
АПЛ — мой любимый турнир
— ЦСКА один из немногих клубов в Европе, за который выступают сразу два нигерийца. За красно-синими наверняка следят и болеют у вас на родине?
— Конечно! И не только потому, что здесь играют два нигерийца. ЦСКА — отличный клуб, о котором знают во всем мире и следят за его выступлением и в чемпионате России, и в Лиге чемпионов.
— А что происходит со сборной Нигерии? Некогда одна из сильнейших африканских сборных не попадает уже на второй Кубок Африки кряду и вряд ли окажется среди участников чемпионата мира в России.
— Да, у нас большие проблемы. Затянулся процесс смены поколений, через сборную проходит слишком много игроков. Возможно, это одна из причин неудач.
— За последние шесть лет у вас уже десять раз менялись тренеры! Причем после шведа Ларса Лагербака в 2010-м все последующие были местными.
— Это тоже одна из причин. В сборной нет стабильности — ни с игроками, ни с тренерами. Естественно, построить новую команду в таких условиях очень сложно…
— Судя по всему, у Самсона Сиасиа вы в почете, раз стали основным игроком сборной страны в довольно раннем возрасте?
— Да, надеюсь, что и дальше буду своей игрой доказывать свое право выступать за национальную сборную.
— Один российский тренер, долго работавший в Африке, недавно усомнился, что вам на самом деле 21 год. Вас такие разговоры не огорчают?
— Конечно, приятного здесь мало. Говорить такое — это проявлять неуважение к человеку. Мне 21, и я никому ничего не собираюсь доказывать.
— Ваш друг Муса зимой мог оказаться в «Лестере», но будущему статусу чемпиона Англии предпочел остаться в ЦСКА. А вы хотели бы в будущем поиграть в Англии?
— Конечно, если в будущем какой-нибудь большой клуб пригласит меня, я серьезно задумаюсь. Из Англии или из Испании — не знаю. Думаю, если Богу будет угодно, чтобы я оказался там, то это случится. Но я не скрываю, что АПЛ — мой любимый турнир, и попасть туда когда-нибудь было бы успехом.
Роналду можно закрыть, а попробуйте сделать это с Месси
— У вас есть любимый клуб?
— «Челси»! Всегда за них болел.
— Из-за Джона Оби Микела?
— И из-за него тоже. Но это началось гораздо раньше. За «Челси» всегда играли нигерийцы — Селестин Бабаяро, например. Ну и Дидье Дрогба. Хоть он и не из Нигерии, но это человек-легенда в Африке, и за него всегда переживали на всем континенте.
— Он ваш любимый нападающий?
— Нет, Ибрагимович! Когда Златан играет, я готов смотреть на него без остановки. Это потрясающий игрок, каждое действие которого просто восхищает.
— Месси или Роналду?
— Конечно, Месси. Роналду можно закрыть, а попробуйте сделать это с Месси. Если он не забьет сам, то поможет забить партнеру.
— В таком случае желаю вам благополучно оправиться от травмы и в следующем сезоне забить как минимум половину того, что забил в этом он. С высокой долей вероятности это сделает вас лучшим бомбардиром чемпионата России.
— Спасибо, я очень этого хочу!
cska.in
«Травма не так серьёзна, как изначально предполагали врачи» ⊕ Новости футбола на Footballhd.ru
- footballhd.ru
- Новости
- Чемпионат России
Нападающий московского ЦСКА Аарон Оланаре получил тяжёлую травму в финале Кубка России с питерским «Зенитом». Медики заявили, что в нынешнем сезоне футболист уже точно не сыграет, так как повреждение очень серьёзное. О характере травмы рассказывает в интервью сам игрок:
″…«В тот момент мне показалось, что ничего серьезного не произошло. Даже были ощущения, что я смогу закончить игру. Поэтому я попросил просто наложить мне бандаж. Адреналин напрочь убил болевые ощущения. Когда ты в игре, кровь летает по венам настолько быстро, что ты ничего не ощущаешь. Но вот после того, как я повторно повредил колено, понял, что дело серьезное.
Мне в тот момент хотелось только одного – продолжить игру. Ведь это был финал Кубка, и я мечтал о победе в нем. Но в итоге и мне пришлось покинуть поле, и команда без меня проиграла. Приятного в этом мало. Но это футбол, а в нем такие вещи случаются.
Операция где-то через неделю. В Германии. К счастью, травма не настолько серьезна, как изначально говорили. У меня надорваны боковые связки колена», — цитирует Оланаре «Спортфакт».…″
footballhd.ru
«Травма – это испытание, которое мне послал Бог»
Нигерийский форвард ЦСКА, получивший травму в финале Кубка России и выбывший до конца сезона, стал очередным героем рубрики «Интервью дня»
К счастью, травма не настолько серьезна, как изначально говорили
— Аарон, играй вы в Англии, после той травмы, что вы получили в финале Кубка России, к вам тут же бы приставили кислородную маску и отправили в больницу на МРТ. Вы же с затейпированным коленом решили продолжить играть и умудрились забить гол. Хочется спросить — как?
— В тот момент мне показалось, что ничего серьезного не произошло. Даже были ощущения, что я смогу закончить игру. Поэтому я попросил просто наложить мне бандаж.
— Адреналин напрочь убил болевые ощущения?
— Именно! Когда ты в игре, кровь летает по венам настолько быстро, что ты ничего не ощущаешь. Но вот после того, как я повторно повредил колено, понял, что дело серьезное.
— Недавно один спортивный врач сказал, что, выполняя кульбит, вы усугубили травму. Вам на самом деле, стало после этого хуже?
— Нет, абсолютно. Я же после кульбита продолжил играть и отлично себя чувствовал. Да и не стал бы я наносить себе вред, если бы знал, что этого делать не стоит.
— С вашим уходом у ЦСКА полностью разладилась игра в атаке. Это, наверное, не только обидно, но и одновременно приятно?
— Нет. Мне в тот момент хотелось только одного – продолжить игру. Ведь это был финал Кубка, и я мечтал о победе в нем. Но в итоге и мне пришлось покинуть поле, и команда без меня проиграла. Приятного в этом мало. Но это футбол, а в нем такие вещи случаются.
— Что говорят врачи? Когда операция?
— Где-то через неделю. В Германии. К счастью, травма не настолько серьезна, как изначально говорили. У меня надорваны боковые связки колена.
— Учитывая то, что права на вас принадлежат китайскому «Гуанчжоу Фули», а в ЦСКА вы в аренде, какой из клубов принимает решения по вашему медицинскому обслуживанию?
— Сейчас я игрок ЦСКА, моя аренда заканчивается в конце сезона, поэтому все подобные вопросы решают в Москве.
— В нынешнем сезоне вы, к сожалению, уже не сыграете. Но где начнете новый?
— Даже не знаю. Это будет решать ЦСКА по окончании сезона.
— Армейцы брали вас в аренду с правом выкупа. Сколько составляет эта сумма?
— Не могу сказать. Этими делами занимаются два клуба и мой агент. Не хочу влезать в денежные вопросы.
— Но будь ваша воля, за какой клуб вы бы играли?
— Конечно, за ЦСКА!
В моем роду все военные
— Вам удивительно быстро удалось вписаться в игру ЦСКА и стать основным и, как выяснилось, практически незаменимым нападающим. Мало кто это ожидал. А вы?
— Да, наверное, болельщики этому удивились, но тренер — вряд ли. Все-таки он следил за мной довольно долго и знал мои сильные стороны. Он ведь хотел меня видеть в ЦСКА, когда я еще играл в Норвегии.
— Ахмед Муса, ваш соотечественник и друг, сильно помогал вам поначалу?
— Конечно, он мне как брат и поддерживал меня с самого начала – и на базе, и на поле, и в быту. Ну и, конечно, когда я получил травму.
— Знаю, что в Нигерии говорят на более чем пятистах языках. У вас с Мусой родной случайно не один?
— Не один, но я понимаю язык Ахмеда. Он мусульманин и говорит на языке хауса, а я провел в той области страны, где он распространен, довольно много времени в детстве и поэтому отлично его понимаю.
— Еще один ваш соотечественник, долго игравший в России, Айзек Окоронкво, как-то рассказывал мне, что некоторые этнические группы в Нигерии до сих пор поклоняются культу Вуду. Какое у вас к ним отношение?
— Это правда, но я христианин и никогда не соприкасался с этим. Этим больше занимаются в деревнях, я же рос в городе, где этому культу уже давно не поклоняются.
— Вы религиозный человек?
— Да.
— Если с этой стороны посмотреть на вашу травму, что это было: наказание за что-то, предостережение или, быть может, испытание, которое необходимо преодолеть?
— Я верю в то, что это именно посланное мне испытание, через которое я должен пройти и выйти из него еще более сильным человеком. И я твердо намерен это сделать. С божьей помощью.
— Трудное детство и футбол, как единственная возможность получить билет в хорошую жизнь — это ведь не про вас?
— Нет, мои родители не хотели, чтобы я стал футболистом. В моем роду все военные, и папа очень хотел, чтобы я пошел по тому же пути — пошел служить в армию, стал военным. Но я всегда говорил, что мне это не интересно, что хочу играть в футбол, и сумел настоять на своем.
— Вы же знаете, что ЦСКА – армейский клуб. Этот факт наверняка его порадовал?
— Конечно, знаю. Но, к сожалению, я потерял своего отца два года назад.
— Сочувствую… Уверен, что он вами гордится.
— Спасибо. Конечно. Я верю в это.
АПЛ – мой любимый турнир
— ЦСКА один из немногих клубов в Европе, за который выступают сразу два нигерийца. За красно-синими наверняка следят и болеют у вас на родине?
— Конечно! И не только потому, что здесь играют два нигерийца. ЦСКА – отличный клуб, о котором знают во всем мире и следят за его выступлением и в чемпионате России, и в Лиге чемпионов.
— А что происходит со сборной Нигерии? Некогда одна из сильнейших африканских сборных не попадает уже на второй Кубок Африки кряду и вряд ли окажется среди участников чемпионата мира в России.
— Да, у нас большие проблемы. Затянулся процесс смены поколений, через сборную проходит слишком много игроков. Возможно, это одна из причин неудач.
— За последние шесть лет у вас уже десять раз менялись тренеры! Причем после шведа Ларса Лагербака в 2010-м все последующие были местными.
— Это тоже одна из причин. В сборной нет стабильности – ни с игроками, ни с тренерами. Естественно, построить новую команду в таких условиях очень сложно…
— Судя по всему, у Самсона Сиасиа вы в почете, раз стали основным игроком сборной страны в довольно раннем возрасте?
— Да, надеюсь, что и дальше буду своей игрой доказывать свое право выступать за национальную сборную.
— Один российский тренер, долго работавший в Африке, недавно усомнился, что вам на самом деле 21 год. Вас такие разговоры не огорчают?
— Конечно, приятного здесь мало. Говорить такое – это проявлять неуважение к человеку. Мне 21, и я никому ничего не собираюсь доказывать.
— Ваш друг Муса зимой мог оказаться в «Лестере», но будущему статусу чемпиона Англии предпочел остаться в ЦСКА. А вы хотели бы в будущем поиграть в Англии?
— Конечно, если в будущем какой-нибудь большой клуб пригласит меня, я серьезно задумаюсь. Из Англии или из Испании – не знаю. Думаю, если Богу будет угодно, чтобы я оказался там, то это случится. Но я не скрываю, что АПЛ – мой любимый турнир, и попасть туда когда-нибудь было бы успехом.
Роналду можно закрыть, а попробуйте сделать это с Месси
— У вас есть любимый клуб?
— «Челси»! Всегда за них болел.
— Из-за Джона Оби Микела?
— И из-за него тоже. Но это началось гораздо раньше. За «Челси» всегда играли нигерийцы – Селестин Бабаяро, например. Ну и Дидье Дрогба. Хоть он и не из Нигерии, но это человек-легенда в Африке, и за него всегда переживали на всем континенте.
— Он ваш любимый нападающий?
— Нет, Ибрагимович! Когда Златан играет, я готов смотреть на него без остановки. Это потрясающий игрок, каждое действие которого просто восхищает.
— Месси или Роналду?
— Конечно, Месси. Роналду можно закрыть, а попробуйте сделать это с Месси. Если он не забьет сам, то поможет забить партнеру.
— В таком случае желаю вам благополучно оправиться от травмы и в следующем сезоне забить как минимум половину того, что забил в этом он. С высокой долей вероятности это сделает вас лучшим бомбардиром чемпионата России.
— Спасибо, я очень этого хочу!
www.kanonir.com