Что люди хотят услышать когда просят пояснить за шмот?
(СОДЕРЖИТ НЕЦЕНЗУРНУЮ ЛЕКСИКУ)
По- разному.
Когда к тебе подходят на улице и просят пояснить за шмот, лучше сразу посылать куда подальше. Помимо просьбы пояснить за шмот полетят вопросы типа «Ты бон или шафка?» «Правый или левый?» . Обо всем по порядку.
Вся эта мода делится на два политнаправления.
Делятся они на правых и левых.
Левые считают, что все люди равны и вообще не должно быть соцраздела.
Правые же считают, что какая-то определенная, небольшая группа должна управлять остальными, т.е. они за неравенство людей.
Пошло это все после Великой Французской Революции которая началась в 1789 г.
Представителями правых были монархи и аристократы, они были за то, что вот эта группа людей должна управлять обществом. У крестьян тогда была феодальная зависимость и они должны были быть подчинении. Левые были революционерами и реформаторами и считали, что «высшее общество» и крестьяне должны были обладать одинаковыми правами. Кстати, правые и левые пошли только из-за того, что когда они сидели в парламенте, те, кто находился справа, эти консерваторы, были названы правыми, а те, кто находился слева, реформаторы, были названы левыми и убеждения их тоже левыми. Скажем так, простой признак стороны, по которым они сидели.
Прошло время.
Сохранились правые и левые.
Но теперь уже примером правых можно было считать националистов или фашистов. А левые- либералы. Возможно, появляются вопросы, к чему такая сложная связь с политикой, всякие правые и левые, причем тут быдло и школьники которые нашли повод доебаться, у которых поверхностные знания касательно правых и левых. Для таких быдлошкольников, правые- это фашисты, которые кидают «зиги» и не любят нерусских, а левые- антифашисты, антинацисты. Т.е. у них тут такое понимание и они не углубляются в это.
Что же касается современности, правые и левые в молодежи пошли от скинхедов, которые зародились в Англии в XX в и в 60-х годах. Все это пошло с Ямайки, но это очень сложно, особенно по субкультурным терминам, поэтому я объясню попроще. В общем, был рабочий класс, они учились и работали, нормальные ребята, но отличались от других подростков тем, что они больше тратили денег на шмотки, как и мы сейчас. В общем, они приносили что-то новое в субкультуру, у них было много позерства, они одевались в модную одежду, тогда это были Veles и Martin, потом у них стали популярны шмотки типа Fred Perry и VANS, тогда они только зарождались и набирали популярность. Первые скинхеды были аполитичны и вообще к политике, к движу, ничем не относились, так же, как и не относились к правым или к левым. Все что они делали, это вместе бухали или тусили и т.д, это в свободное время, а так они просто учились или работали. Кстати говоря,слово «скинхед» появилось по интересному случаю. Один из журналистов описывал потасовку среди от этих ребят, а они все были лысые, поэтому он и назвал их «скинхеды». Потом это прижилось. Потом начали появляться «правые скинхеды» ( в 80-х годах), когда уже количество скинхедов было просто огромным и политические власти и некоторые общественные организации словили эту тему и начали неокрепшему уму молодежи продвигать правую идеологию. Еще правых скинхедов называли «бонхедами» (от англ. bone — кость, череп , hеаd- голова). Занятия у них были немного другими, не такие как у традиционных скинхедов, они могли порой и убить. Ну, там, где есть фашизм, есть и антифашизм и начали появляться «левые скинхеды». Они были скинхедами без расовых предрассудков. Это появилось в Америке в 1987 г. На самом деле, они ничем серьезным не занимались, они сидели и пили пиво, ожидая, что до них или до кого-нибудь еще доебутся. Со временем их деятельность стала намного серьезнее, они дрались друг с другом ( правые с левым). В то время были еще рашскинхэды, это были ребята еще более серьезные, они углублялись в этот движ, читали книжки про коммунизм, социализм и т.д.
Перейдем к вопросу «Шафка или Бон».
«Шафка» пошло из народа, типа «ШаФка», «афа», «антифы», это было обидно для левых, типа их называют шавьем и т.д. Т.е «Шафки»- левые, «Боны»- правые. Они бегали за шафками, шафки гонялись за ними. В общем, весело было тогда и ,естественно, они раздавали друг другу еще пиздюлей. Что касается России, то в России культура скинхедов влилась только в 90х после роспуска СССР, тогда у нас был конфликт с Кавказом и у них реально была тяжелая жизнь, потому что скинхеды могли отлавливать кавказцев и попросту избивать или убивать. Но потом уже, в 2000-х годах, полиция начала уже всерьез ловить скинхедов и носить скинхедовские шмотки стало попросту палевно. Скинхеды тоже носили кэжуал, тогда (да и сейчас) это кроссовки New Balance. Сейчас уже субкультура «правых скинхедов» иссякает, потому что они занимались пропагандой фашизма, а это у нас запрещено законом и правые скинхеды у нас сейчас либо прячутся, либо отъехали от своих идеологий. Большинство уже за решеткой. У нас самым ярким примером «правых скинхедов» был Тесак. Он сейчас сидит, да и раньше он сидел. Сейчас уже движ стал намного серьезнее, левые состоят в каких-либо волонтерских организациях, проводят акции или митинги, типа субботников. На самом деле таких людей мало. Что касается стычек между правыми и левыми, то они сейчас стали тоже намного серьезнее и опаснее, нежели раньше, т.к это уже основано на твердых политубеждениях, это не те околофутбольщики, которые приходят на потасовки в перчатках, дерутся по каким-то правилам и определенным составом. Правые и левые пиздятся друг с другом прямо по хардкору, у них в руках камни или какие-нибудь железяки, арматурины или топоры. Это реальные истории, я общаюсь с такими людьми, которые состоят в движе и знаю, что когда дело касается стычек идеологий, то там люди реально могут убить, поэтому я никому не рекомендую лезть в движ, потому что потом из него будет очень тяжело выйти.
Что касается последний нескольких лет, то сейчас в движе куча школьников, ну, это они считают, что они в движе, но это не так, они просто доебываютя за шмот, т.е. они считают, что если спросят за шмот, ты выполнят какую-то цель, но это только позорит этот движ, много правых, потому что много школьников именно в правых, т.к. в интернете сейчас пошла мода быть аморальным, и если раньше, лет 5 назад, фашизм никто не любил, кроме фашистов, и если тогда ты сказал бы, что ты фашист, тебя скорее всего бы отпиздили. Сейчас все не так, сейчас модно быть аморальным или поддерживать фашизм. Многие постят свастику, но это уже к фашистам мало относится. Среди правых много модников и школоты. Что касается левых, то там школьников куда меньше, т.к они не поддерживают коммунизм и прочее. Да и вообще там сейчас слишком мало людей.
Хочется поднять тему шнурков. В России появился такой стереотип, типа если у человека мартинсы с белыми шнурками, то это значит, что он расист, а если мартинсы красные, то это значит, что он традиционный скинхед. На самом деле, стереотип этот очень идиотский, потому что в Европе никто не ебет мозги по поводу того, какого цвета твоя обувь, шнуровка и прочее. Такой стереотип появился в России и уже сходит на нет постепенно. На самом деле, серьезным участникам движа будет похуй, какой у тебя цвет маркенсов, похуй, какой у тебя шмот, главное- какая у тебя идеология, разбираешься ты в ней или нет. А вся вот эта тема про шмот или обувь- чушь полная, не зацикливайтесь на ней.
И когда к вам подходят с просьбой «пояснить за шмот», то просто посылайте их нахуй, потому что до вас, скорее всего, доебалась очередная школота, которая хочет казаться крутой. Если спросят, какой вы, правый или левый, то отвечайте без стеснения, за какую сторону вы. Элементы идеологии обеих сторон я вам уже написал.
thequestion.ru
Ответы@Mail.Ru: Левая или правая?
viziTEM Мастер (1106), закрыт 10 лет назад
Для того чтобы узнать пройдите мой тест! И выберете вариант! Этот тест подскажет, какой ты человек и выяснит какие у тебя недостатки.
Ответ на каждый вопрос запишите с помощью букв «Л» — левая или «П» — правая.
1.Сложи руки в замок. Посмотри, большой палец какой руки – левой или правой оказался наверху?
2.Возьми журнал, сверни его в трубочку и посмотри сквозь него в окно или дальний угол комнаты. Твой ведущий глаз тот, к которому ты приложил журнал.
3.Скрести руки на груди. Какая рука оказалась сверху?
4.Похлопай в ладоши. Какой рукой тебе удобнее хлопать: правой о левую или наоборот?
Проголосовало 15 чел
2
ПППП – ты верный и постоянный.1
ЛЛЛП – эмоционален, подвижен.ЛПЛЛ — замкнут, любишь покопаться в себе.
ЛЛПЛ – наивен, доверчив.
2
ЛЛЛЛ – эгоистичен, упрям.ПЛЛЛ – добродушен, настойчив.
1
ПППЛ – принимать решения для тебя пытка.ЛЛПП – прямолинеен, дружелюбен.
2
ЛППП – эмоционален, настойчив.2
ПЛПП – осторожен, трудно привыкаешь к новому.ППЛЛ – категоричен, застенчив.
4
ППЛП – артистичен, имеешь хорошее чувство юмора.ЛПЛП – эгоистичен, упёртый.
ПЛПЛ – беззащитен, конформист (т.е. поддаёшься чужому влиянию).
1
ЛППЛ – романтик, нежный, сентиментальный.ПЛЛП – необидчив, легко находишь друзей.
otvet.mail.ru
чем «левые» отличаются от «правых»?
Термины «правые» и «левые» появились в послереволюционном (1789г. ) французском парламенте, в котором возникли три направления, выбравшие (что получилось случайно) свой порядок рассаживания по местам:в правом крыле расположились фельяны — депутаты, желавшие сохранить монархический строй и регулировать его с помощью Конституции;
в центре сидели жирондисты — колеблющиеся республиканцы;
на левом крыле устроились якобинцы — сторонники радикальных революционных действий, стремящиеся к фундаментальным переменам.
Таким образом, произошло первоначальное разделение на «правых» и «левых» в политике: правые — это те, кто желает сохранить существующее положение, «статус-кво»; левые — те, кто выступает за необходимость перемен, преобразование общественного строя. Синонимами «правых» стали понятия консерватор и реакционер, а «левых» — радикалы и прогрессисты.
По мере развертывания практической деятельности правых и левых стали вырисовываться контуры различных трактовок социально-экономических и политических проблем.
Они предложили свою трактовку человека как суверенной личности, которой нельзя навязывать со стороны те или иные правила.
Правые требовали безопасности для человека и собственности, а также законности. Правые придерживались либеральной экономической теории, что означало ограничение роли государства как в политической жизни, так и в экономической, поскольку вмешательство государства разрушает экономику и лишает свободы.
Левые сделали акцент на принципе экономического эгалитаризма (равенства) . Требования равенства сопровождались попытками обеспечить его при помощи государства.
В европейской традиции принято считать, что «правые» подчёркивают приоритет личности, а «левые» — приоритет общества и государства.
Однако, такое понимание «правого» и «левого» долго не принималось в русской общественно-политической мысли.
Об этом эмоционально писал русский философ С. А. Франк в своей статье «По ту сторону «правого» и «левого», написанную в 1930 году, за пределами Родины.
До 1917 года для всякого политически грамотного человека «правые» означало «реакцию, угнетение народа, аркчеевщину, подавление свободы мысли и слова; левые — освободительное движение, освященное именами декабристов, Белинского, Герцена. «Левые» — это сочувствие всем «униженным и оскорблённым» и т. д.
Однако, по мнению Франка, после октябрьского переворота произошло переворачивание понятий.
«Левое» стало синонимом произвола, деспотизма, унижения человека; правое — символом стремления к достойному человеческому существованию… »
[ссылка заблокирована по решению администрации проекта]
otvet.mail.ru
Правые/Левые | Понятия и категории
ПРАВЫЕ/ЛЕВЫЕ (DROIT/GAUCHE). В детстве я как-то спросил отца, что значит для политика быть правым или левым. «Быть правым, — ответил он, — значит мечтать о величии Франции. Быть левым — мечтать о счастье для французов». Не знаю, сам ли он придумал эту формулировку. Он не питал особенной любви к французам, как, впрочем, и к остальному человечеству, и часто повторял, что мы живем на этой земле вовсе не ради того, чтобы быть счастливыми. Поэтому в его устах определение явно звучало как кредо правых сил — тем-то оно ему и нравилось. Однако сторонник левых точно так же мог бы взять его на вооружение, сделав акцент не на первой, а на второй его части, — и этим определение нравится лично мне. «Франция, величие! Все это опасные абстракции, — сказал бы наш левый политик. — Другое дело счастье французов — вот это действительно достойная цель». И все-таки приведенное выше определение не может считаться полным. Мало того — это вообще не определение, поскольку ни величие, ни счастье не могут быть чьей-то принадлежностью.
Прошло немало времени, и вот уже мои собственные дети начали, в свою очередь, задавать мне тот же вопрос. Я как мог пытался ответить им, стараясь подчеркнуть основополагающие, на мой взгляд, различия. Мне кажется, что нарочитое деление на «белое и черное» в данном случае помогает яснее распознать суть явления, хотя подобная «двоичная» логика, навязываемая нам самим мажоритарным принципом, разумеется, не соответствует ни сложности понятия, ни реальным колебаниям политической позиции существующих сил. Может быть, что одна и та же идея пользуется поддержкой в каждом из противоборствующих лагерей (например, идея федеральной Европы, разделяемая как сегодняшними правыми, так и левыми), а то и перекочевывает из одного лагеря в другой (например, национальная идея, в XIX веке провозглашаемая левыми, в XX столетии заметно «поправела»). Но значит ли это, что нам пора отказаться от принципа деления на правых и левых, глубоко укоренившегося в демократической традиции начиная с 1789 года (всем известно, что в его основу лег чисто пространственный фактор: депутаты Учредительной ассамблеи, представлявшие противоборствующие партии, рассаживались справа или слева от председателя собрания) и до сих пор накладывающего столь яркий отпечаток на все политические дебаты демократического общества? Может, этот принцип действительно устарел и его пора заменить чем-нибудь другим? Такие попытки уже предпринимались. В 1948 году Шарль де Голль заявлял, что оппозиция существует не между правыми и левыми, а между теми, кто стоит наверху и имеет возможность обзора, и теми, кто «болтается внизу, барахтаясь в болоте». По-моему, это типично правый подход, как, впрочем, и любой другой, отражающий ту же попытку выхолостить содержательный смысл противопоставления правых и левых, противопоставления, бесспорно, схематичного, но полезного в качестве эффективного инструмента структуризации и прояснения понятия. Найдется ли сегодня хоть один политолог, хоть один политик, способный без него обойтись? Впрочем, Ален еще в 1930 году дал ответ на этот вопрос: «Когда меня спрашивают, имеет ли в наши дни смысл деление партий и отдельных политиков на правых и левых, первая мысль, которая приходит мне в голову, заключается в следующем: человек, задающий этот вопрос, наверняка не принадлежит к левым» (Речь от декабря 1930 года). Лично я на подобные вопросы реагирую точно так же, и это заставляет меня заниматься поиском различий между правыми и левыми, какими бы расплывчатыми и относительными они ни представлялись.
Первое различие лежит в области социологии. Левые представляют те слои населения, которые в социологии принято называть народными, иначе говоря, наиболее бедных (или наименее богатых) людей, не имеющих никакой (или почти никакой) собственности; тех, кого Маркс именовал пролетариями, а мы сегодня предпочитаем именовать наемными работниками, т. е. людьми, живущими на заработную плату. Правым, которые по необходимости черпают некоторые ресурсы из указанных слоев (что неудивительно, ведь последние представляют собой подавляющее большинство населения) гораздо легче найти общий язык с независимыми индивидуумами, неважно, проживающими в городе или в деревне, но владеющими землей или средствами производства (собственным магазином, мастерской, предприятием и т. д.), с теми, кто заставляет других работать на себя или работает сам, но не на хозяина, а на самого себя. Это дает нам первую линию водораздела, проходящую как бы между двумя народами, или два полюса, на одном из которых сосредоточены неимущие крестьяне и наемные работники, а на другом — буржуа, земельные собственники, руководящие кадры, представители свободных профессий, владельцы промышленных и торговых предприятий, в том числе мелких. Между этими двумя мирами существует бесчисленное множество промежуточных состояний (пресловутые «средние классы») и имеет место беспрестанное перетекание из лагеря в лагерь (перебежчики и сомневающиеся). Граница между ними отнюдь не непроницаема, и чем дальше, тем становится все более подвижной, однако полностью не исчезает. Ни один из обоих лагерей не обладает монополией на выражение интересов конкретного класса, что очевидно (все мы хорошо помним, что Национальный фронт во времена своего зловещего расцвета был на пути к тому, чтобы стать крупнейшей рабочей партией Франции), но тем не менее игнорировать социологический аспект проблемы совершенно невозможно. Даже притом, что правые регулярно перетягивают на свою сторону некоторое количество голосов беднейших слоев населения, им никогда не удавалось, во всяком случае во Франции, по-настоящему глубоко проникнуть в рабочее профсоюзное движение. С другой стороны, за левых голосует не больше 20% земельных собственников и владельцев предприятий. Как в первом, так и во втором случае мне довольно трудно видеть в этом простое совпадение.
Второе различие носит скорее исторический характер. Начиная со времен Французской революции левые постоянно выступают за наиболее радикальные перемены и предлагают самые далекоидущие планы. Настоящее никогда их полностью не удовлетворяет, не говоря уже о прошлом, они всегда — за революцию или реформы (разумеется, в революции левизны больше, чем в реформах). Таким образом левые выражают свою приверженность прогрессу. Что касается правых, то, никогда не выступая против прогресса (кто же против прогресса?), они скорее демонстрируют склонность к защите того, что есть, и даже, как свидетельствует история, к реставрации того, что было. Итак, с одной стороны, партия движения, с другой — партия порядка, консерватизма и реакции. Опять-таки, не будем забывать об оттенках и нюансах между той и другой, что особенно характерно для последнего периода (стремление левых к защите достигнутых достижений нередко берет у них верх над реформаторством, так же как стремление правых к либеральным реформам порой превалирует над их консерватизмом). Вместе с тем никакие оттенки и переходы не в силах размыть направление основного вектора. Левые ратуют главным образом за прогресс. Настоящее наводит на них скуку, прошлое их тяготит, они, как поется в «Интернационале», готовы разрушить весь мир «до основания». Правые более консервативны. Прошлое представляется им в первую очередь наследием, которое надлежит сохранить, но никак не тяжким бременем. Настоящее, на их взгляд, вполне приемлемо, и если будущее будет на него походить, то это скорее хорошо, чем плохо. В политике левые видят в первую очередь средство возможных перемен, правые — способ сохранения необходимой преемственности. Различие между левыми и правыми пролегает в их отношении ко времени, что выдает принципиально разное отношение к реальной и воображаемой действительности. Левые демонстрируют явную, порой опасную, склонность к утопии. Правые — склонность к реализму. В левых больше идеализма, в правых — озабоченности практической пользой. Это не мешает стороннику левых сил проявлять здравомыслие, а представителю правых иметь возвышенные идеалы. Но и тому и другому будет очень и очень нелегко убедить в своей правоте соратников по лагерю.
Третье различие имеет непосредственное отношение к политике. Левые провозглашают себя выразителями народных интересов и представителями народных институтов (партий, профсоюзов, ассоциаций), главным из которых является парламент. Правые, не высказывая открыто презрения к народу, все же более привержены понятию Нации с большой буквы, Отчизне, культу родной земли или главы государства. Левых можно считать выразителями идеи республики, правых — выразителями национальной идеи. Левые легко впадают в демагогию, правые — в национализм, ксенофобию или авторитаризм. Ни тем ни другим это не мешает на практике выступать с отчетливо демократических позиций, а порой — склоняться к тоталитаризму. Однако у каждого из движений свои мечты, и каждое из них преследуют свои бесы.
Четвертое различие лежит в сфере экономики. Левые отрицают капитализм и мирятся с ним лишь потому, что вынуждены делать это. Они больше доверяют государству, нежели рынку. Национализацию они встречают с восторгом, приватизацию — с сожалением. С правыми дело обстоит прямо противоположным образом (во всяком случае, в наши дни): они делают ставку не на государство, а на рынок и именно по этой причине приветствуют капитализм. Они соглашаются на национализацию лишь под сильным давлением и при первой возможности стремятся к приватизации. Опять-таки, это не мешает человеку левых взглядов быть либералом, даже в вопросах экономики (например, таким был Ален), а человеку правых убеждений — быть государственником и ратовать за усиление государственного сектора в экономике (таким был де Голль). Но в общем и целом это различие, затрагивающее основополагающие принципы, остается незыблемым. Сильное государство располагается слева, рынок — справа. Планирование экономики — слева, конкуренция и свободное соревнование — справа.
Нетрудно заметить, что на протяжении последнего времени в области экономики правые одержали убедительную победу над левыми, во всяком случае теоретически. Правительство Жоспена приватизировало больше предприятий, чем правительства Жюппе и Балладюра (при этом, надо отдать ему должное, оно гораздо меньше бахвалилось своими успехами), и сегодня лишь ультралевые еще осмеливаются выступить с предложением национализации какого бы то ни было предприятия. В этих обстоятельствах приходится только удивляться, что в сфере политики левым удается вполне успешно противостоять правым, а по многим вопросам даже брать верх. Здесь надо сказать, что на руку левым играет сама социология (среди населения все больше становится тех, кто живет на зарплату, и все меньше тех, кто имеет независимые источники существования). Завоевания левых обеспечили им солидный «капитал симпатий» со стороны широких масс населения. Свобода ассоциаций, налог на прибыль, оплачиваемые отпуска — все это «изобретения» левых, оспаривать которые сегодня уже никому не приходит в голову. Еще одно новшество — налог на состояние — также появилось благодаря усилиям левых; правые, со своей стороны, предприняли попытку его отменить, а когда она провалилась, им не оставалось ничего другого, кроме как кусать с досады пальцы. Сегодня уже не найдется ни одного предпринимателя, который осмелился бы покуситься на 35-часовую рабочую неделю. Левые и в самом деле многого добились, и их поражение в теории (нуждающееся в осмыслении: левые убеждения, как справедливо отметил Колюш (201), не освобождают от необходимости быть умным) компенсируется своего рода моральной или духовной победой над правыми. Мне хотелось бы написать, что все наши сегодняшние ценности имеют левую природу, поскольку зиждутся на независимости от богатства, рынка, национальных интересов и презирают границы и традиции, склоняясь перед человечностью и прогрессом. Но это, конечно, было бы преувеличением. Тем не менее многие люди, особенно среди интеллектуалов, остаются левыми и делают это прежде всего из нравственных побуждений. Принадлежность к правым объясняется скорее корыстью или экономическими интересами. «С чего вы взяли, что обладаете монополией на человеческие чувства!» — воскликнул во время одного из нашумевших дебатов некий политик правого толка, обращаясь к оппоненту-социалисту. Сам факт того, что он заговорил о чувствах, свидетельствует о многом. Ни один деятель левого движения никогда не стал бы апеллировать к этому аргументу, настолько «левый» характер человеческих чувств, в том числе проявляемых в политике, всем без исключения представляется очевидным, само собою разумеющимся. Отсюда странная асимметрия, наблюдаемая в политической полемике, во всяком случае во Франции. Вы ни за что не найдете, как ни трудитесь, ни одного левого политика, который будет отрицать свою левизну или ставить под сомнение справедливость деления на левых и правых. И наоборот, несть числа правым, с пеной у рта убеждающим нас, что это деление давно утратило смысл, а Франция, как недавно заявил один из них, нуждается в центристском руководстве. Все дело в том, что принадлежность к левым воспринимается как добродетель: левые обычно пользуются репутацией благородной, сострадательной к людям, бескорыстной партии. Принадлежность к правым, не дотягивая до порока, тем не менее расценивается как что-то низменное: правые по умолчанию эгоистичны, бессердечны к слабым, обуяны жаждой наживы и т. д. С политической точки зрения это, конечно, звучит наивно, однако нельзя отрицать, что подобная асимметрия существует. О своей левизне человек заявляет с гордостью. В «правизне» он признается.
Все вышесказанное подводит нас к последним из различий, на которых я хотел бы остановиться. Они носят скорее философский, психологический или культурный характер, сталкивая не столько социальные силы, сколько менталитеты, и проявляясь не столько в программах, сколько в поведении, не столько в планах действий, сколько в ценностях. В арсенале левых такие идеалы, как равенство, свобода нравов, светский характер общества, защита слабых, даже если они в чем- то провинились, интернационализм, право на свободное время и отдых (оплачиваемые отпуска, минимальный пенсионный возраст в 60 лет, 35-часовая рабочая неделя), сострадание к ближнему и солидарность. Козыри правых — личный успех, свобода предпринимательства, религиозность, иерархия, безопасность, любовь к Родине и семье, трудолюбие, настойчивость, соревновательность и чувство ответственности. А как со справедливостью? Борцами за справедливость объявляют себя и те и другие, однако концепция справедливости у тех и других диаметрально противоположна. С точки зрения левых, справедливость это прежде всего равенство; они мечтают, чтобы люди были равны не только юридически, но и фактически. Поэтому левые так легко склоняются к уравниловке. Их кредо — каждому по потребностям. Если человеку повезло родиться умнее других, получить лучшее образование, иметь более интересную или более престижную работу, с какой стати, спрашивается, он должен претендовать еще и на большее материальное благополучие? Впрочем, практически во всех странах этой позиции сегодня придерживаются только крайне левые. Остальные мирятся с существующим положением вещей, хотя это дается им с трудом. Любое неравенство в глазах левого деятеля предстает подозрительным или предосудительным, он терпит его в силу невозможности вмешаться, будь его воля — от неравенства не осталось бы и следа. По мнению правых, справедливость базируется на наказании и награде. Равенство прав необходимо, но оно не в состоянии ликвидировать неравенство талантов или личных достижений. Почему бы наиболее способным или наиболее трудолюбивым и не быть богаче остальных? Почему бы им не сколотить состояние? И почему их дети не должны иметь права воспользоваться тем, что накопили родители? С точки зрения правых, справедливость заключается не столько в равенстве, сколько в пропорции. Поэтому правые так горячо поддерживают элитарность и принцип отбора. Их кредо — каждому по заслугам. Следует ли защищать слабых? Пожалуй, но не в такой степени, чтобы поощрять слабость и, напротив, лишать стимула самых предприимчивых, самых талантливых и самых богатых.
Все это — лишь тенденции, которые могут уживаться не только в одном и том же человеке, но и в одном и том же течении мысли (например, евангельская притча о богатом юноше отражает левое мировоззрение, а притча о талантах — правое мировоззрение). Вместе с тем эти тенденции представляются мне достаточно четкими, чтобы каждый мог в них определиться. К подобной поляризации подталкивает сама потребность демократии у большинства, и вместо того, чтобы делать вид, будто ее не существует, гораздо разумнее принять ее как данность. Это, разумеется, не означает, что та или иная партия, тот или иной политический деятель, причисляющий себя к левым или правым, обязан разделять все без исключения взгляды, характерные для одного из движений. Каждый из нас выбирает собственный путь между этими двумя полюсами, занимает собственную позицию, принимает те или иные компромиссы, устанавливает свой баланс сил. Можно исповедовать левые убеждения, оставаясь сторонником крепкой семьи, безопасности и трудолюбия. Можно придерживаться правых взглядов, отнюдь не отвергая необходимости реформ и защищая светский характер общества. Правые и левые, повторим, являют собой два полюса, но жизнь протекает не только на полюсах. Они существуют в виде двух тенденций, но следование одной вовсе не исключает влияния другой. Что лучше — с одинаковой ловкостью владеть обеими руками или быть одноруким инвалидом? Ответ очевиден.
И наконец, последнее. Защищая левые или правые взгляды, необходимо делать это с умом. И это-то и есть самое трудное. Но и самое важное. Ум не является принадлежностью какого-то одного из двух лагерей. Вот почему нам нужны оба — со всеми разделяющими их различиями.
Примечания
201. Колюш (1944-1986) — настоящее имя Мишель Колючи; французский комедийный актер. С 1973 г. вел телешоу «Прощай, мюзик-холл».
Конт-Спонвиль Андре. Философский словарь / Пер. с фр. Е.В. Головиной. – М., 2012, с. 422-428.
ponjatija.ru
Что значит «правые» и «левые» в политике? — журнал «Рутвет»
Такая форма выражения общественных настроений появилась во время французской революции 18-го века. После того, как третье сословие добилось равного представительства, наряду с дворянством и духовенством, оказалось, что общество почти поровну разделено на тех, кто требует немедленных реформ, и на тех, кто готов отстаивать старые порядки. В Национальном собрании реформисты расположились в левой стороне зала, а консерваторы – в правой. Между ними расположились центристы, но накал страстей был так велик, что к ним мало прислушивались. Франция хотела перемен, и верх одержали левые, хотя это, в конечном счете, привело к диктатуре Наполеона. В последующем развитии политической жизни Европы всё большее влияние приобретали идеи социального равенства, и силы, их продвигающие, получили общее название левых. Правыми же стали называть тех, кто отстаивает идею построения общества на иерархической и централизованной структуре. Надо сказать, что в свободном обществе всегда существует баланс между теми, кто требует расширения свобод для всех, и теми, кто считает это невозможным в силу естественного неравенства людей. Государства, обеспечивающие баланс правых и левых сил на длительное время, являются наиболее развитыми и в политическом, и в экономическом отношении.В 19-м, и особенно в первой половине 20-го века противоречия развития общества усиливаются, и между правыми и левыми обостряется борьба, что привело к образованию радикальных течений обоих сил. А также к появлению групп, которых нельзя однозначно отнести к правым или левым в классическом понимании. Вопрос о власти, собственности и распределении богатств стал основным. В России пришли к власти левые радикалы – большевики. Уничтожение частной собственности и жёсткая уравниловка вызвали ответную реакцию правых радикалов в Европе. Фашисты в Италии, франкисты в Испании и нацисты в Германии – это примеры правой позиции, пришедшей к власти. В 60-х годах 20-го века появилось движение «новых левых», выражающих протест против коммунистической идеологии и ратующих за рост гражданского самосознания. Во время распада Советского Союза некоторое время левыми называли либералов, выступающих за частную собственность и расширение свобод граждан, а правыми – ортодоксальных коммунистов. В современной России правые – за частную собственность, либерализацию в экономике и политической системе, а левые – за национализацию и расширение социальных гарантий.
www.rutvet.ru
К чему чешется левый или правый глаз
Приметы и поверья с древних времен занимают определенное место в человеческой жизни. Различные природные явления многие люди связывали с определенными грядущими событиями и предзнаменованиями. Сейчас некоторые серьезно воспринимают предсказания, другие находят их попросту забавным развлечениями. Но факт остается фактом, что даже заядлые скептики в глубине души им верят.
Кто-то считает, что знаки судьбы находятся в нас самих, кто-то, что судьба подвластна лишь воле случая или природы, также существуют общие приметы и суеверия. Правильное толкование знамений, имеющих, как предполагалось, божественное происхождение, считалось сферой деятельности лишь авгуров и других предсказателей. Часть их знаний стали всеобщими и вошли в фольклор. Также некоторые суеверия получили свое признание лишь из-за идентичных случаев, которые привели к удаче или, наоборот, потерям и несчастью. Порой даже обычное явление, которое априори было предвестником того или иного явления, воспринималось как мистический знак.
Некоторое суеверия возникли, как следствие легенд и древних традиций. Например, Боги очень ценили соль. Также соль была очень важна для торговцев. Поэтому считается до сих пор, что просыпать соль – нехорошая примета, ассоциирующаяся с нарушением верности и бросанием денег на ветер.
Также приметы и их толкование могут отличаться в разных странах и даже абсолютно противоречить друг другу. Например, пугающая нас черная кошка, в Англии, напротив, счастливый знак.
Послания и предупреждения судьбы можно найти и прислушиваясь к своему телу. О многом могут рассказать линии на руках. Также множество поверий, связанных с определением части тела, которая чешется.
К чему чешется левый или правый глаз?
Глаза – зеркало души. И чаще всего именно в глазах можно прочитать истину, понять настоящую сущность человека. Про этот зрительный орган также существует немало примет.
По канонам на правом плече сидит ангел, на левом – бес. Правую сторону всегда расценивают, как «правильную», удачную. А левую относят к измене и дурным мотивам. Большинство примет, существующих на основе частей тела, толкуют именно по этому принципу. Так правый глаз видит верное, а левый косит взгляд на запретное и отрицательное. Если выяснять к чему чешется правый глаз, а к чему левый, то все снова сводится к данной теории.
- Чешется правый глаз – ждите счастья, долгожданную или, наоборот, неожиданную, но обязательно желанную вами встречу с любимым человеком, приятный сюрприз или дорогостоящий подарок, выздоровление, перемены в жизни в лучшую сторону.
- Чешется левый глаз – будьте начеку, проявите лучше излишнюю осторожность, ведь судьба таким образом предупреждает вас о возможных грядущих неудачах, проблемах, излишних разочарования.
Проще говоря, левый глаз чешется – плакать будешь. А правым глазом принято на милого глядеть. Иногда еще принято прикрывать глаз правой рукой, чтоб поверье обязательно обрело силу.
Кому-то опять же все это покажется ерундой и детскими причудами, но в моменты, когда действительно ждешь некой поддержки «свыше», одобрения или предостережения, невольно начинаешь прислушиваться даже к таким мелочам. Люди могут отрицать это сколько угодно, но каждый по своей природе религиозен. Религиозность проявляется не только в отношении какой-то религии, а в вере в сверхъестественное, независящее от нас, то бишь и в суеверия. Разве вам станет на душе теплее, разбив зеркало? Разве вы моете голову перед экзаменом, никогда не подкладывали пятачок в ботинок?
Как говорится, на одре на смертном атеистов нет. Стоит только испугаться, столкнуться с трудностями, то скепсис мгновенно исчезнет. Конечно, нельзя принимать все приметы слишком буквально, но и игнорировать их никто не в силах.
pristor.ru
Левые и правые
Интернет-передача «Обретение смыслов»
Тема: «Левые и правые»
Выпуск №156
Степан Сулакшин: Добрый день, друзья! На сегодня мы запланировали категорию «левые и правые» применительно к некой градации политического спектра. Могут ли левые быть правыми, а правые левыми? Вообще это полушуточный вопрос, на самом же деле это терминология и категория политической науки, политической практики, политического словаря. Будем разбираться с этим. Начинает Вардан Эрнестович Багдасарян.
Вардан Багдасарян: Если мы говорим «правые» и «левые», то, естественно, возникает вопрос, относительно кого они находятся справа и слева. Здесь нужна какая-то система координат. Исторически, генезисно было понятно, что они находились справа и слева от королевской власти.
Происхождение понятия «правое и левое», как и многое другое, перенесенное на всеобщий европейский, а потом и мировой контекст, было связано с Францией, с Французской революцией, когда в Национальном французском парламенте сторонники короля располагались справа от него, а противники королевской власти располагались слева. Оттуда, собственно, и пошло понятие «правое и левое».
Дифференциация правых и левых была связана с определенной исторической эпохой, с определенным историческим контекстом. Давайте попытаемся разобраться, что здесь первоначально, и как классифицировались правые и левые. Дело в том, что существуют различные критерии этой классификации. Мы будем говорить относительно экономики, социальных отношений, культуры. Итак, начинаем.
Если рассматривать экономическую дифференциацию, то под правыми понимались те, кто изначально был сторонниками частной собственности, рынка, рыночных частнособственнических отношений. Левые же выступали за регулируемую экономику, за свертывание частных, частнособственнических отношений, за коллективную форму хозяйствования.
Что касается социальных отношений, то правые — приверженцы идеи фундаментального неравенства, когда аристократия господствует и занимает преференционное положение в обществе. Левые выступают за фундаментальное равенство, что прямо противоположно идее правых.
В плане политических критериев правые выступают за монархизм, автократизм, иерархизм, левые — за демократию. Ультралевые вообще выступали за упразднение государства, и в этом спектре анархизм — полярная этому точка зрения.
В вопросе об идентичностях правые — за жесткий национализм, жесткую партикулярную национальную принадлежность, левые — за интернационализм, когда национальное нивелируется и исчезает в левой перспективе. В вопросах религии правые придерживаются религиозного фундаментализма, делают упор на религиозные ценности, веру в Бога, левые — атеисты.
Если же мы посмотрим на конкретные партии, то трудно назвать в какой-либо конкретной стране, конкретной политической ситуации партийно-политическую группу, которая бы по всем критериям четко увязывалась с полюсом левых или полюсом правых. В действительности реальная комбинация возникает из различных соотношений этих многочисленных спектров. Эти спектры могут быть продолжены и у одной и той же партии могут сочетаться в разных комбинациях.
Например, в условиях регулируемой экономики, регулируемого хозяйства может быть сильная автократическая власть, что в традиционной дифференциации относилось бы к правому полюсу. То есть в действительности четкая градация на левых и правых исчезает, и понятно, что в методологическом плане нужен выход на новую ступень осмысления, нужен уход от этой жесткой упрощенной поляризации левых и правых и введение множественного, многокритериального подхода с разграничением партий и конкретных идеологий по каждой из составляющих этого спектра. Этот спектр традиционно представлялся в виде некой прямой, где есть один полюс, и есть другой полюс.
Но вот происходит капиталистическая монополизация, капитализм превращается в империализм, и в конечном итоге одна монополия подчиняет себе другие, создается масштабная сверхмонополия, охватывающая весь мир. Поскольку обеспечивается максимальная концентрация, осуществляется скачок, и происходит переход к социализму, так как вся эта система уже к нему подготовлена, потому что в рамках этой единой монополии все обобществлено.
Если же существует власть одного человека — сверхмонарха, автократора, когда он подчиняет, нивелирует и подавляет всю элиту, то, когда эта элита подавляется, под ним оказывается абсолютное фактически равенство, и следующим шагом эта система с абсолютной властью автократора может трансформироваться в демократию. Поэтому эти полюса могут сходиться.
Сегодня в формировании новой идеологии возможна сверхзадача сочетания элементов, характерных в традиционном делении для разных полюсов. Что может предложить новая идеология в экономическом плане? С одной стороны, коллективное ведение хозяйствования или коллективизм, с другой стороны, частный интерес человека, его заинтересованность в труде тоже должны быть учтены, то есть происходит соединение начала, традиционно связываемого с левым полюсом, и начала, связываемого с правым полюсом.
В социальном отношении действительно есть фундаментально равенство. Люди равны по своему происхождению, они равны, как говорили прежде, в Христе, в Боге, но должна быть не только олигархическая аристократия, но и духовная. Этим обществом должны руководить лучшие, и они должны вести это общество к свершениям.
В политических соотношениях демократия находится на левом полюсе, но должен быть и лидер, должны быть политические элиты, причем элиты не в современном, подмененном плане, то есть элиты олигархические, а элиты, состоящие из лучших, которые ведут это общество, и снова происходит соединение правого и левого полюсов.
Что касается национальной идентичности, то, безусловно, национальный этнический фактор принципиально важен. Через раскрытие этничности происходит обогащение человечества, но и общее для человечества, единый ценностный пакет — человечество с большой буквы — тоже должно присутствовать. Опять-таки, здесь есть соединение левого и правого полюсов в новом идеологическом, религиозном строительстве.
Безусловно, существуют некие трансцендентные идеи, но они вместе с тем должны опираться не на одну только веру, но и на научный фундамент. Опять-таки, соединение того, что было в традиционной поляризации, рассредоточено по противоположным полюсам, и, несмотря на то, что все политологические учебники описывают модель XVIII века, при делении на правых и левых гуманитарная наука нуждается в определенной методологической визе, и эта виза должна заключаться в переосмыслении феноменологии политического спектра.
Степан Сулакшин: Спасибо, Вардан Эрнестович. Владимир Николаевич Лексин.
Владимир Лексин: Понятие «правое и левое» как понятие, характеризующее нечто противоположное, гораздо старше времен Французской революции. Во французском парламенте в центре сидели жирондисты — умеренные республиканцы, справа — фельяны или сторонники сохранения монархии с определенными конституционными и иными улучшениями, и слева сидели якобинцы — сторонники радикальных революционных действий.
Гораздо раньше, по крайней мере, в течение 3-х тысячелетий, с тех пор как появился сначала Ветхий Завет, затем гораздо позже Новый Завет, существовало понятие «одесную и ошуюю». Слово «одесную» означало место, где находятся правильные, праведные люди, а «ошуюю» — место нераскаявшихся грешников, никуда не годных людей.
Таким образом, с помощью понятия «правые и левые» даются очень серьезные оценки. Они исторически, семантически, культурно укоренены в нашем сознании еще со времени Французской революции как политический облик правых и левых. При всем их смешении, при невероятной сумятице, микшировании одного в другое это понятие и сейчас реально существует.
В свое время левых очень хорошо охарактеризовал в знаменитом «Левом марше» Владимир Владимирович Маяковский. Я помню, как в школе мы его учили и с пафосом рассказывали. В этом стихотворении агрессивно-освободительный напор левизны был явлен так, как, наверное, нигде больше в мировой литературе и истории.
Разворачивайтесь в марше!
Словесной не место кляузе.
Тише, ораторы!
Ваше слово, товарищ маузер.
Довольно жить законом,
Данным Адамом и Евой.
Клячу историю загоним.
Левой! Левой! Левой!
Здесь происходит очень четкое отвержение всего, что было до того, происходит смещение акцентов, перенос всего как бы в совершенно другую плоскость.
Все мы, учившие историю, прекрасно знаем, что понятия «левые» и «правые» стали очень четко меняться. Известный русский философ Семен Франк в 1930 году написал статью о смене правого и левого. Там есть такие слова: «До 1917 года для всякого политически грамотного человека „правые“ означало реакцию, угнетение народа, аркчеевщи¬ну, подавление свободы мысли и слова, „левые“ — освободительное движение, освященное именами декабристов, Белинского, Герцена. „Левые“ — это сочувствие всем униженным и оскорбленным».
Однако, по мнению Франка, и это подтвердили события Октябрьской революции, к которым он как бы апеллирует, и вообще все исторические события, произошедшие в течение последних 3-х веков, ситуация полностью изменилась. Франк говорит, что если при господствующем политическом порядке до 1917 года было привычным делом рассматривать правых как людей, находящихся у власти и охраняющих эту власть, то, как только левые, революционеры, те самые потомки декабристов и прочие взяли власть в свои руки, они стали хранителями, консерваторами, теми, кто начинает защищать эту власть.
Те же, кто были правыми, и те, кто были побеждены в это время, волей-неволей вынуждены были взять на себя роль реформаторов и в какой-то степени даже революционеров. Вот эта смена при захвате власти правых и левых очень существенна, и она во многом определяет всю сумятицу и нечеткость в определении этих понятий. Нельзя дать четкое определение, кем ты являешься сейчас, вот в эту минуту, — правым или левым, потому что неизвестно, кем ты станешь после того, как власть попадет в твои руки, или изменится твое положение.
Как это все реализуется сейчас в практиках отношений к жизни? За что, собственно, выступают сейчас те, кого принято называть левыми? Как это ни удивительно, в значительной степени левые сейчас связаны с теми, кого принято называть людьми либерального лагеря.
Они ратуют за снижение налоговой нагрузки, полную свободу предпринимательства, построение истинно капиталистического общества, полностью профессиональных вооруженных сил, отсутствие цензуры и интеграцию державы, страны, социума в мировую, читай — в западную экономическую систему, которая в настоящий момент сама переживает острый системный кризис.
У теперешних правых несколько иное отношение ко всему этому — это национализация природных ресурсов. Об этом, кстати, недавно говорил лидер партии, которая почему-то до сих пор считается правой, хотя по идее она должна быть левой, гражданин Зюганов. Представители этой партии внесли в Государственную думу очередной законопроект о социальной справедливости, нивелировании в значительной степени экономического положения людей, то есть как бы выравнивании всех по доходам и так далее.
Почему же в наше время происходит такая сумятица? Почему сейчас нет четкого понятия правых и левых, и может ли оно вообще быть? Сейчас понятия левизны и правизны связаны с деятельностью определенных партий, и рассматривать левых и правых вне контекста реального политического расклада, политического спектра, политических партий, которые сейчас существуют, бессмысленно.
Партии берут лозунги правого и левого тогда, когда они либо борются за власть, либо позиционируют себя в этом плане и так далее. Поэтому неудивительно, что сейчас к левым начинают относить не только КПРФ, но и партию «Справедливость», и туда же входит половина людей из партии «Правое дело», и Бог знает, кто еще.
В любом случае крайне важно понять, что сейчас правое и левое — это часть политических доктрин, политических лозунгов, политических заявлений партий, которые очень легко меняют свое обличье и становятся из правых левыми не тогда, когда они захватывают власть, потому что власть у нас давно захватила одна партия, а тогда, когда меняется политическая конъюнктура, или, когда нужно к кому-то примкнуть.
Сама по себе левизна — это очень любопытное историческое явление. Она непременно предполагает энергию, порыв к смене того, что сейчас существует, и поэтому левизна не может долго быть в одном и том же обличье. Дело левых — это, как правило, дело молодежи, людей среднего поколения, а далее, как писал поэт, «до 30-ти поэтом быть почетно, и срам кромешный после 30-ти».
Вот поэтому почти все деятели крайне левого толка очень редко доживают в таком состоянии до политической зрелости. Я знаю только одного известного человека, оставшегося левым до конца своих дней. Это известнейший французский философ Мишель Фуко, оказавший влияние и на западную, и на нашу философию. Он одновременно поддерживал и хунвейбинов, и новых левых во Франции. Он поддерживал все, что с его точки зрения было в духе Че Гевары, было революционным, направленным на то, чтобы изменить существующую ситуацию.
А ситуацию нужно менять обязательно, и поэтому левизна — это, наверное, сейчас тот фермент, который позволяет обществу двигаться в нужном направлении, несмотря на то, что это явление само по себе временное. Спасибо.
Степан Сулакшин: Спасибо, Владимир Николаевич. Хочу поблагодарить своих коллег за то, что они привели достаточно много исторических и страновых примеров, из которых следует, кто такие левые, и кто такие правые. Иногда понять это трудно, потому что они меняются местами в зависимости от конкретных исторических условий, и поэтому хочется привнести некую логику в методологию нахождения ответа на вопрос, в чем же смысл этого позиционирования.
Понятие «левые и правые» указывает на то, что есть некое одномерное пространство — налево и направо, но оно входит в понятие некой метрики пространства. Пространство не всегда одномерное, оно может быть и двумерным, и трехмерным, и многомерным. Пространство — это количественная метрика. Поэтому, говоря «левый и правый», часто почти сразу же начинают уточнять: центристы — это где-то между левыми и правыми, и есть левый центр и правый центр.
Возникает ощущение, что левые и правые — это понятие в пространстве политического позиционирования акторов или политических сил, которое можно характеризовать в мерном пространстве — более левый, более правый. Здесь чаще всего речь идет о партиях или о политиках государственного управления.
Каким же образом его можно охарактеризовать? Все кажется очень простым — левый или правый. Но как здесь ввести количественную меру? Социологи умеют это делать. Задается вопрос: насколько ты левый? Абсолютно левый, в значительной степени левый, преимущественно левый, левый, не очень левый, левоватенький, тяготеющий к левости. Возникает этакая гребенка позиций, мы их называем политическими частотами.
Идет такая же градация вправо — правоватенький, правый, очень правый, значимо правый, абсолютно правый. Так возникает количественная шкала. Почему же это важно? Потому что понятие политического позиционирования относится к самым разным содержательным темам. Вардан Эрнестович говорил, что левые и правые — это прежде всего отношение к труду и капиталу, к частной или обобществленной собственности.
Есть много других признаков, но есть и очень много других вопросов, не только вопросов собственности. Например, вопросы национальных или даже расовых отношений, вопрос абортов, вопрос отношения к религиям, вопрос войны и мира. В дискурсе общества, в политическом пространстве, в пространстве отправления власти, то есть следования неким ценностным предпочтениям и политическим позициям, таких вопросов очень много, а значит, и мерных осей тоже может быть много.
Эти оси тоже надо как-то обозначать в плане левых и правых. Это сложилось исторически, и об этом говорит основной конфликт труда и капитала. Но по этой оси можно назвать оранжевые, голубые, киевские события, Ющенко, Януковича. И тогда возникает вопрос — зачем вообще все это нужно, и куда это ведет? Как всегда, есть описательный подход, который позволяет просто обозначить, что эти такие, а те сякие. Что из этого следует? Да ничего. Это просто наименование, приклеенные ярлычки.
Мы проделали очень важную и интересную работу о том, что политическое позиционирование, количественное и мерное, дает важную методологию работы с политическим спектром, и не просто описательную — клеить ярлычки, а возможность получать новую информацию, новую характеристику состояния общества, пространства «общество — власть».
Эта идея родилась тогда, когда в физико-математических аналогиях стал очевидным радиочастотный спектр или частотный спектр волн, которые принимает телевизор, — низкие частоты, высокие частоты. Зачем он нужен? Есть так называемое преобразование Фурье — преобразование, сопоставляющее функции некой вещественной переменной, и есть статическая характеристика — спектр, позиционирование политических предпочтений. Как на сегодня, на эту секунду выстроена картина? А вот так — столько-то левых, столько-то правых, столько-то центристов. Это распределение и называется политическим спектром.
Так вот, из статической характеристики путем специального преобразования Фурье можно получить временную реализацию. То есть мгновенная характеристика политических предпочтений позволяет прогнозировать, как будет развиваться обстановка, пойдет ли она к революции, пойдет ли она к стагнации развития, возобладает парадигма консервативная или революционно-преобразовательная.
И это очень важно — получить инструмент, связывающий статичные состояния политического пространства, предпочтений, политических сил, общества с предсказаниями, прогнозированием, как будет развиваться обстановка в стране. Поэтому понятие многомерного политического спектра современное, оно находится на синтетическом стыке гуманитарно-математических представлений. Пока оно не очень распространено, но я уверен, что оно будет распространенным, потому что работает оно очень эффективно.
Теперь я могу вернуться и дать свою дефиницию того, что левые и правые (политический спектр) представляют собой как формула в методологическом когнитивном плане. Это звучит следующим образом. Левые и правые — это образное отображение противостоящих политических позиций и политических акторов на условной оси, количественно характеризующей указанные политические позиции и предпочтения.
Отсюда следует, что левыми и правыми могут быть и политики, и партии, и общественные группировки. Эта формула позволяет пройти в расширенное представление о политическом спектре и политической стратификации сложно устроенного политического пространства и общества. Если такой характеристикой — формулой дефиниции — мы будем пользоваться, то все остальные проистекающие смысловые пространства станут организованными, понятными и саморазвивающимися по этой логике, которая отталкивается от смысловой аксиоматики. Мне кажется, что это найдено, это очень интересно и важно.
Друзья, в следующий раз мы предлагаем взять категорию, которая весьма актуальна, она отражена в недавно принятом российском законе, это категория «экстремизм». Что это такое, будем разбираться. Всего доброго.
rusrand.ru