Жена азар илья: Кто по национальности журналист Илья Азар? Что означает его фамилия? | Народ Востока

Почта

Продолжить

Назад

Восстановление
пароля

Готово

Восстановление
пароля

Написать автору

Задать вопрос

Сообщение
отправлено!

Спасибо за ваш вопрос!

Готово

Произошла
ошибка!

Попробуйте еще раз!

Отправить еще раз

Обратная связь

Чем помочь?

Разблокировать аккаунт

Опечатка в материале

Почему удалили моё сообщение

Более 80 тысяч человек потребовали наказать полицейских, задержавших спецкора «Новой» Илью Азара и оставивших его двухлетнюю дочь без присмотра

Более 80 тысяч человек потребовали расследовать действия полицейских, которые в ночь на 2 сентября в домашних тапочках забрали в отделение муниципального депутата Илью Азара, оставив в открытой квартире его спящую двухлетнюю дочь.

Петицию на сайте Change.org запустил юрист Александр Чакински.

Она адресована прокурору Москвы Денису Попову. Как говорится в петиции, «есть все основания предполагать, что действия этих полицейских незаконны и, возможно, подпадают под состав статьи 125 Уголовного кодекса РФ «Оставление в опасности». Полицейские знали, что ребенок останется дома один, но все равно настояли на том, чтобы Азар «проехал» с ними. Более того, они не согласились подождать его жену или представителей органов опеки.

19 сентября автор петиции узнал о первой реакции: прокуратура Москвы передала обращение в Мещанскую межрайонную прокуратуру Москвы.

Ранее были и официальные обращения. Так, 6 сентября жалобу в Следственный комитет подал сам Илья Азар, указав, что задержавшие его полицейские совершили преступление по статьям 125 УК (оставление в опасности) и 286 УК (превышение должностных полномочий). Как сообщил журналист «Новой», пока «формально никакого ответа не было».

Ранее Совет по правам человекам при президенте уже требовал от прокуратуры Москвы проверить действия полицейских. Члены СПЧ также расценили действия полицейских как «оставление ребенка в опасности».

В этот же день похожую жалобу в прокуратуру направил Евгений Бунимович, на тот момент детский омбудсмен Москвы.

Редакция «Новой газеты» направила запросы в Следственный комитет России и прокуратуру города Москвы о состоянии жалоб Ильи Азара и Евгения Бунимовича. На момент публикации материала ответы из ведомств не поступили.

Напомним, Илью Азара задержали около девяти вечера второго сентября, чтобы доставить в ОВД «Красносельское» для составления административного протокола по ч. 8 статьи 20.2 КоАП (неоднократное нарушение правил проведения массовых мероприятий) за несогласованное шествие 31 августа. В момент задержания Азар курил на лестничной клетке своего дома после того, как уложил спать свою двухлетнюю дочь.

Его жена, Екатерина Кузнецова, смогла оказаться дома только через полчаса. Как она сообщила журналистам, когда она вернулась, «ребенок спал, а дверь в квартиру была открыта».

Вытащить Илью Азара из отделения полиции смогли в первом часу ночи. К отделению съехались член Общественного совета МВД Дмитрий Муратов, множество журналистов различных СМИ, кандидат в депутаты Мосгордумы Валерия Касамара. В отделении сначала ввели план «Крепость», закрыли вход и перестали отвечать на звонки. Но когда на место приехал глава полиции города, Азара отпустили домой.

Более 80 тысяч человек потребовали расследовать действия полицейских, которые в ночь на 2 сентября в домашних тапочках забрали в отделение муниципального депутата Илью Азара, оставив в открытой квартире его спящую двухлетнюю дочь.

Петицию на сайте Change.org запустил юрист Александр Чакински.

Она адресована прокурору Москвы Денису Попову. Как говорится в петиции, «есть все основания предполагать, что действия этих полицейских незаконны и, возможно, подпадают под состав статьи 125 Уголовного кодекса РФ «Оставление в опасности». Полицейские знали, что ребенок останется дома один, но все равно настояли на том, чтобы Азар «проехал» с ними. Более того, они не согласились подождать его жену или представителей органов опеки.

19 сентября автор петиции узнал о первой реакции: прокуратура Москвы передала обращение в Мещанскую межрайонную прокуратуру Москвы.

Ранее были и официальные обращения. Так, 6 сентября жалобу в Следственный комитет подал сам Илья Азар, указав, что задержавшие его полицейские совершили преступление по статьям 125 УК (оставление в опасности) и 286 УК (превышение должностных полномочий). Как сообщил журналист «Новой», пока «формально никакого ответа не было».

Ранее Совет по правам человекам при президенте уже требовал от прокуратуры Москвы проверить действия полицейских. Члены СПЧ также расценили действия полицейских как «оставление ребенка в опасности».

В этот же день похожую жалобу в прокуратуру направил Евгений Бунимович, на тот момент детский омбудсмен Москвы.

Редакция «Новой газеты» направила запросы в Следственный комитет России и прокуратуру города Москвы о состоянии жалоб Ильи Азара и Евгения Бунимовича. На момент публикации материала ответы из ведомств не поступили.

Напомним, Илью Азара задержали около девяти вечера второго сентября, чтобы доставить в ОВД «Красносельское» для составления административного протокола по ч. 8 статьи 20.2 КоАП (неоднократное нарушение правил проведения массовых мероприятий) за несогласованное шествие 31 августа. В момент задержания Азар курил на лестничной клетке своего дома после того, как уложил спать свою двухлетнюю дочь.

Его жена, Екатерина Кузнецова, смогла оказаться дома только через полчаса. Как она сообщила журналистам, когда она вернулась, «ребенок спал, а дверь в квартиру была открыта».

Вытащить Илью Азара из отделения полиции смогли в первом часу ночи. К отделению съехались член Общественного совета МВД Дмитрий Муратов, множество журналистов различных СМИ, кандидат в депутаты Мосгордумы Валерия Касамара. В отделении сначала ввели план «Крепость», закрыли вход и перестали отвечать на звонки. Но когда на место приехал глава полиции города, Азара отпустили домой.

В путинской России журналист днем ​​и активист ночью

Одним холодным декабрьским вечером в Москве возле оживленной станции метро стоял угрюмый бородатый мужчина, в зеленом капюшоне на голове, в варежках. Он держал плакат с надписью «Свободу политзаключенным».

Этим человеком был Илья Азар, отмеченный наградами российский журналист независимой «Новой газеты», который в последние месяцы добавил в свое резюме еще одну строку: активизм.

Азар не первый журналист в России или где-либо еще, который балансирует между репортажем, пропагандой и политикой, но он вывел этот баланс на совершенно новый уровень.Азар помог организовать митинги протеста, которые потрясли российскую столицу прошлым летом, агитировал за освобождение заключенных активистов и собирал деньги, чтобы помочь другим активистам оплатить штрафы.

Поскольку политические и гражданские свободы в России Владимира Путина продолжают сокращаться, а голоса независимых журналистов заглушаются государственной пропагандой, Азар говорит, что чувствует себя обязанным отстаивать темы своих статей как на страницах своей газеты, так и за ее пределами.

Получите нашу бесплатную ежедневную электронную почту

Получайте по одной целой истории прямо на свой почтовый ящик каждый будний день.

«В какой-то момент я понял, что готов это сделать, — сказал мне в феврале в Москве 35-летний Азар. «Я думаю, что это важно. Это важнее, чем чистое формальное определение объективной журналистики».

После изучения международных отношений в московском университете он работал политическим репортером в новаторских российских интернет-изданиях, таких как «Газета».ru, Lenta.ru, а затем Meduza, информационно-расследовательское издание со штаб-квартирой в Риге, Латвия. Он стал известен благодаря убедительным интервью и подробным репортажам из дальних уголков России и бывшего Советского Союза.

В 2014 году российское издание журнала GQ назвало Азара журналистом года за освещение протестов на Майдане в Киеве, аннексии Крыма и конфликта на востоке Украины. Он присоединился к «Новой газете» в качестве штатного корреспондента в 2017 году.

Азар может быть сварливым, говорят коллеги, но эти качества делают его хорошим интервьюером, человеком, который будет подкалывать государственного чиновника вопросами до тех пор, пока тот не взорвется незаписанной тирадой, создающей красочную картину. цитаты.

«Когда кто-то уклоняется от его вопроса, он переспросит дважды, три, четыре, пять раз, если нужно», — сказал Александр Горбачев, бывший редактор Азара в «Медузе», который с тех пор покинул издание. «И это очень ценно. Не у всех хватает на это выносливости».

Набег Азара на активную деятельность начался в 2017 году, когда он решил попытать счастья и баллотироваться в муниципальный совет из 15 человек в Хамовниках, традиционно либеральном районе в центре Москвы, где он вырос и пошел в школу.Это была добровольная должность, она отвечала за ремонт многоквартирных домов, детских площадок и других местных удобств.

Тогда, по словам Азара, некоторые из его коллег сомневались в его решении и его способности оставаться беспристрастным репортером. Азар пообещал, что в случае избрания не будет работать в правительстве Москвы и не вступит ни в одну политическую партию.

Азар отпросился с работы и пошел агитировать от дома к дому. Его главным преимуществом была независимость от московского городского чиновничества и обещание учитывать интересы жителей близко к сердцу или, по крайней мере, попытаться.

Он выиграл.

Илья Азар – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

В ноябре журналист, выпускник Высшей школы экономики Илья Азар стал лауреатом премии выпускников Вышки в номинации «Четвертая власть». В этом выпуске «Конструктора успеха» Илья рассказывает о том, как устроиться на работу в СМИ, что такое журналистская этика и как выжить в горячих точках без бронежилета.

Вы учились на факультете политологии. Почему вы выбрали журналистику?

Писать я люблю с детства.В старших классах мы с друзьями листали «Коммерсантъ-Власть» под партами вместо того, чтобы слушать учителя. Когда я поступал в университет, я путал политическую журналистику и политологию, и уже на первом курсе стало понятно, что политология не для меня. Учиться мне не очень нравилось, но поскольку политология была довольно либеральным факультетом в отношении к студентам, я смогла закончить учебу, хотя это было и непросто.

Еще одним фактором моей популярности являются социальные сети.Благодаря этому люди время от времени узнают обо мне в неожиданных местах, и я жду, когда они нанесут удар. Таких угроз много.

Вместе с этим я начал писать. Тогда я понял, что стал журналистом. Когда я учился на третьем курсе, случился Беслан. После этого выборы губернаторов отменили и вообще стали закручивать гайки. Стало ясно, что возможности работать политологом исчезают на глазах.

Из людей, с которыми я учился, похоже, никто не стал политологом.Я пошел в журналистику, потому что журналистика — очень простая профессия. Ничего особенного знать не нужно — нужно только быть разумным человеком, который может понять все на поверхностном уровне. По сути, работа заключается в том, чтобы задавать вопросы и записывать ответы.

Вы считаете, что журналистам не нужно специальное образование?

Чрезмерная образованность только мешает многим журналистам. Терпеть не могу интервью, где вопрос длиннее ответа.Очевидно, что экономическое образование необходимо для журналистов, освещающих экономику. Факультет журналистики нужен для того, чтобы было легче найти работу. Особенно в России, потому что с каждым днем ​​здесь все меньше и меньше средств массовой информации. Факультет журналистики, по идее, должен обеспечивать студентов полезными связями, пока они еще учатся. Несмотря на то, что я изучал политологию, я встречался с общественными активистами и журналистами, так что меня было легко привлечь в «Газету.ру».

В отличие от большинства других профессий, в журналистике не работает резюме.Ни один из редакторов, которых я знаю, никогда не публикует объявления о вакансиях в Интернете; скорее, они подходят к своим сотрудникам и спрашивают: «Эй, ты знаешь кого-нибудь хорошего?» В офисе можно частично забыть то, что выучили на журфаке, потому что у каждого СМИ свой формат и редактор, а через месяц или две настоящей работы, вы получите конкретное представление о журналистике как профессии.

Фото Михаила Дмитриева

В какой момент вы поняли, что вы популярный журналист? Когда вы начали получать награды?

Только в этом году я начал получать награды.Это очень сиюминутная вещь. В этом году я сделал почти все, как и в прошлом. Просто в этом году все совпало с Украиной и увольнением нас с Тимченко из «Ленты.ру» (Галина Тимченко была главным редактором «Ленты.ру» с 2004 по 2014 год, а с 2014 года — главный редактор новостного проекта «Медуза»). .— Ред.). Еще один фактор моей популярности — социальные сети. Благодаря этому люди время от времени узнают обо мне в неожиданных местах, и я жду, когда они нанесут удар.Таких угроз много. Но сейчас почему-то люди только пожимают друг другу руки. В первый раз, когда у меня попросили автограф, я отказался, но моя мама сказала, что я не должен этого делать, так как могу расстроить человека. Однако автографы больше не в моде; все делают селфи.

Что нужно сделать человеку, чтобы «взлететь» в журналистике? Следить за трендами? Всегда быть в центре конфликта?

Я не думаю, что это действительно нужно делать. Я поехал в Украину не для того, чтобы стать знаменитым.Просто быстро стало понятно, что это очень важная и интересная тема. Вам нужно делать свою работу хорошо, и рано или поздно она сработает. С другой стороны, стать известным как журналист, освещающий академические темы, сложнее, поэтому, если цель состоит в том, чтобы стать известным, лучше всего писать на самые популярные темы. Я по-прежнему считаю личную заинтересованность главным мотиватором; вы не напишете хороший текст, если не будете испытывать желания погрузиться в тему. Если человеку не интересна тема, не форсируйте — ничего хорошего из этого не выйдет.К сожалению, не все редакторы придерживаются этой точки зрения.

Мои источники в Казахстане столкнулись с вопросами. Люди в таких ситуациях могут быть заключены в тюрьму. Большой вопрос, несет ли журналист за это моральную ответственность.

Зарплата и популярность в журналистике — связаны ли эти вещи?

Журналистика вообще не то, на чем можно разбогатеть. На пиво деньги, конечно, есть, а вот на покупку квартиры или машины, или создание семьи — это не лучший выбор.Журналистика — не самый прибыльный бизнес, хотя у людей иное мнение, что это стереотип, что журналисты — это люди, которые продаются, а значит, богаты. Однако журналистика — это не про деньги, потому что у нее очень низкий «потолок». С точки зрения карьеры, это горизонтальная профессия: газетчик — репортер — корреспондент. Вы можете подняться, чтобы стать редактором. Хотя лично я люблю писать. Что касается чтения, то я лучше буду иметь книгу, чем чьи-то заметки.

Ваш фирменный жанр — интервью.Был ли среди тех, с кем вы разговаривали, хотя бы один хороший человек?

Мне не нравится, когда люди говорят, что я лучше всего умею брать интервью. Гораздо важнее для меня мои тексты. Интервью достаточно просты, особенно когда дело доходит до их производства.

В то время как на составление обычного текста может уйти неделя — поездка куда-то, общение с людьми, поиск информации, а затем написание, — интервью может быть готово всего за несколько часов. Вот почему я считаю это непритязательным жанром.Но популярный при этом. Интервью может показать человека читателю. Конечно, соврать в интервью вам никто не помешает, но это все равно портрет.

В свое время я часто брал интервью, которые мы в шутку называли «интервью с задницами», и меня часто спрашивали, почему я выбираю таких людей. Общаться со сложными людьми однозначно интереснее; материал никогда не бывает бесконфликтным. Представьте себе интервью с Сахаровым. Я бы начал с того, что надавил бы на него по поводу водородной бомбы.Общепризнанный правозащитник и диссидент, он изобрел орудие зла. Но это было бы как-то неуместно. Я не нахожу задушевный разговор о устойчивых вещах интересным как жанр, поэтому дискуссия с неудобными вопросами, заданными неприятным людям, для меня гораздо более актуальна. Но защищать и доказывать свою точку зрения во время интервью — это неправильно.

Фото Михаила Дмитриева

Должны ли журналисты вести себя дипломатично, или им необходимо провоцировать людей, у которых они берут интервью, «съесть» их негативные эмоции?

Конечно, надо провоцировать. Иначе зачем интервью? Особенно в новостях.

В таком случае, придерживаетесь ли вы журналистской этики?

Бывают очень сложные ситуации. Недавно мы публиковали сюжет об Усть-Каменогорске в Казахстане, о возможности проведения там событий, подобных тому, что происходило в Донецке. Эта среднеазиатская нация еще более авторитарна, чем Россия. Вы можете уехать из страны, написать рассказ о людях, сообщить их наблюдения и цитаты, а потом, непонятно, что будет с вашими источниками.Один человек попросил, чтобы его скрыли как источник, но остальные не просили. Ничего серьезного, слава богу, не произошло, но у моих источников в Казахстане возникли вопросы. Люди в таких ситуациях могут быть заключены в тюрьму. Большой вопрос, несет ли журналист за это моральную ответственность.

Коллега недавно рассказала мне, что из-за ее заявления была уволена женщина, которая была главным кормильцем в семье, и что у ее мужа рак последней стадии. Или журналист, освещающий фильмы, пишет, что фильм — дерьмо, а режиссер идет и вешается. Это как-то связано с журналистской этикой? Кто, черт возьми, знает.

На днях у меня были проблемы со сном. Включил видеоинтервью, которое «Газета.ру» сняла с Игорем Стрелковым, и сразу уснул.

Как вы относитесь к экспериментам с разными форматами – мультимедийные проекты, инфографика, больший акцент на визуальной стороне материала в ущерб текстовой?

Текст никогда не будет заменен; нет ни одной публикации, которая не использует текст в качестве основного контента.Возьмем, к примеру, VICE News, которые многие люди приводят в качестве примера новой модели онлайн-СМИ, в которой особое внимание уделяется видео из зон конфликтов. Это здорово, но там все еще есть текст.

На днях у меня были проблемы со сном. Включил видеоинтервью, которое «Газета.ру» сняла с Игорем Стрелковым, и сразу уснул. Телеинтервью — это совсем другой жанр. Там журналистам приходится постоянно прерывать людей, у которых они берут интервью, чтобы все было вовремя. Но те, кто пишет, напротив, слушают не меньше трех часов, а потом вырезают лишнее, чтобы читателю не было скучно.

Вы попали в репортаж из мест, где происходят конфликты и где гибнут люди. Насколько это страшно?

Есть военные корреспонденты — это отдельная профессия, которой я не занимаюсь. Мне интересно общение с людьми и истории, а не только массовые убийства. Майдан — это пограничная история, поэтому мне было интересно. Я в молодости ездил на войну в Осетию, а если воюют две армии — окопы, самолеты, стрельба — то что конкретно делать? Поп там, самолет летит — и что? Интереснее всего работать перед войной и сразу после нее.

Горячие точки вообще ужасные места для фото- и тележурналистов. Возьмем, к примеру, Майдан и улицу Грушевского, где с одной стороны были протестующие, а с другой — «Беркут». Я мог издалека понять, что происходит, но было легче разговаривать с людьми на безопасном расстоянии. В центре драки мало что говорят, кроме «Умри, сука!»

Я никогда не носил бронежилет. У меня есть коллеги из международных СМИ, чьи контракты требуют ношения бронежилетов, но мы всегда справлялись.

Работаете ли вы с «Медузой» на два дома?

Нет, в отличие от моих коллег, я не в Риге, а здесь, в Москве. Не вижу смысла ехать из Риги в Казахстан через Москву, которая сама по себе является идеальным хабом для репортажей по СНГ. Кроме того, мои родители и друзья здесь. Так что я счастлив, что у меня есть возможность остаться. Мои коллеги постепенно превращаются в европейцев. Я поехал туда и увидел людей, которых не видел три месяца. Мы пошли в бар, чтобы выпить пива, и около 11.00 вечера все закрылось и люди пошли домой спать. В Москве в этот час вечеринка только начинается.

ilya-azar Новости — Последние новости об Илье Азаре — — The Guardian Новости Нигерии — Нигерия и мировые новости

1 час назад

На фоне призывов к увеличению бюджетных ассигнований на образование со стороны как федерального правительства, так и правительств штатов, сменявшие друг друга административные органы на всех уровнях страны не прислушались к этому призыву.

1 час назад

Споры вокруг продолжающихся выплат топливных субсидий, возможно, еще не закончились, поскольку вчера Нигерийская национальная нефтяная корпорация (NNPC) Limited представила законопроект на 3 триллиона новозеландских долларов для обсуждения на заседании Федерального исполнительного совета (FEC)…

1 час назад

Федеральный высокий суд Абуджи объявил неконституционным списание федеральным правительством средств непосредственно со счета Федерации для финансирования полиции Нигерии (NPF) в соответствии с разделом 4 (1) (a) и (b) Доверительного управления полиции Нигерии. Закон о фондах (учреждениях) 2019 г.

1 час назад

Председатель Китайско-африканского делового совета (CABC) Дана Чен объявил, что китайское правительство планирует инвестировать более 300 миллиардов долларов в африканский континент в течение следующих трех лет.

2 часа назад

Кандидат бывшего губернатора штата Экити Айоделе Файосе, вождь Биси Колаволе, вчера вечером был объявлен победителем первичных выборов Народно-демократической партии (НДП), состоявшихся вчера, чтобы поднять флаг партии на выборах губернатора штата 18 июня.

Противника Путина Алексея Навального «отравили» в критический момент протестов в Москве

МОСКВА. Как далеко зайдет правительство президента Владимира Путина, чтобы заставить замолчать оппозиционера Алексея Навального? В момент, когда более 1400 человек были арестованы в ходе мирных акций протеста в Москве, а вызовы президентству Путина нарастают, широко распространены слухи о том, что Навальный только что стал жертвой очередного кремлевского ядовитого заговора.

Поездки Навального в тюрьму стали настолько частыми, что почти кажется, что он ездит в тюрьму. Каждый раз, когда он созывает своих сторонников на антиправительственный митинг, власти арестовывают его: обычного подозреваемого, призывающего поменьше коррупции, побольше демократии. Только в этом году создатель московского Фонда борьбы с коррупцией провел за решеткой 90 дней, и число его последователей только растет. Более пяти миллионов россиян, большинству из которых от 20 до 30 лет, читают в социальных сетях острые, остроумные, часто разрушительные расследования Навального.Его мужество таково, что аресты только приумножают его популярность.

Но в воскресенье — день, когда более 1400 демонстрантов были арестованы в ходе жестокого разгона полицией — жена Навального Юлия поехала навестить его в тюрьму, где с 24 июля содержится в одиночной камере.

Навального там не было. . — Разве ты не знаешь? — сказал сотрудник тюрьмы. «Скорая помощь увезла его в больницу с какой-то сильной аллергической реакцией». Юлия знает своего мужа: он никогда бы не согласился ни на какое лечение, если бы ситуация не была серьезной.

Следующее, что узнали Юлия и сотрудники Фонда, это то, что из-за «аллергии» у Навального покраснели и опухли глаза и лицо.

Их беспокойство превратилось в тревогу. Существует длинный список жертв отравления, которых Путин считает опасными критиками или даже предателями. Среди них была журналистка Анна Политковская, которой в 2004 году дали какое-то ядовитое вещество в чашке чая, но она выжила, но была застрелена в 2006 году. Украинский политик и депутат-либерал Виктор Ющенко был отравлен, чуть не умер и навсегда изуродован во время баллотирования на пост президента Украины в 2004 году.В Британии печально известны убийство в 2006 году бывшего офицера КГБ и ФСБ Александра Литвиненко с использованием редкого изотопа полоний-210 и покушение на убийство в прошлом году бывшего агента ГРУ Сергея Скрипаля с использованием экзотического нервно-паралитического вещества «новичок».

Неудивительно, что подруга и пресс-секретарь Навального Кира Ярмиш сказала The Daily Beast: «Мы очень обеспокоены Алексеем, возможно, в его камере или на его кровати распылили какое-то химическое вещество».

Она сказала: «Вчера ночью в больницу пришла толпа молодых людей, чтобы поддержать своего лидера, и полиция задержала 21 человека, что еще больше разозлило сторонников Навального.” 

Инцидент произошел в точке, которая начинает ощущаться как переломный момент.

Аресты и допросы критиков Путина начались на прошлой неделе в преддверии выборов в Мосгордуму. Полиция объездила всех кандидатов, которые надеялись принять участие в сентябре этого года, обыскала дома политиков по ночам, конфисковала компьютеры, сотовые телефоны и задержала всех, кто мог вести политические митинги.

В выходные травля усилилась. «Полиция задержала нас рано утром [в субботу] и отпустила поздно вечером, чтобы мы не пошли на акцию протеста», — сказал Ярмиш.«Кремль просчитался в своей стратегии: наши сторонники вышли на несанкционированные митинги, несмотря на риск. Люди в России изменились, не осталось терпимости к унижениям».

Бывший офицер КГБ Геннадий Гудков очень серьезно отнесся к болезни Навального. «Российская тайная полиция отравляла людей сотни лет, здесь есть огромное научное поле, посвященное этому мерзкому делу», — сказал Гудков The Daily Beast. «Секретный агент мог пожать Навальному руку или подсыпать что-то ему в еду, чтобы навсегда повредить лицо или зрение политика.Гудков звучал сердито: «На прошлой неделе закон перестал работать в Москве».

Сын Гудкова Дмитрий Гудков в настоящее время находится под арестом. «Какие-то трое мужчин вчера похитили Дмитрия из продовольственного магазина, не представившись, без каких-либо объяснений», — заявил Гудков в понедельник. «Методы, которые использует эта преступная группировка против оппозиционных политиков, напоминают военную хунту: вооруженные люди держат Дмитрия Гудкова в отделении милиции прямо сейчас, незаконно; они могли испортить ему здоровье, так как никакой закон теперь их не останавливает.

На эти выходные запланирован очередной митинг оппозиции. Организаторы требуют освобождения и регистрации кандидатов от оппозиции для участия в выборах в Мосгордуму.

Максим Лысков, 27-летний экономист, рассказал, что, прочитав о госпитализации Навального, решил присоединиться к предстоящему митингу. «Несколько лет назад милиционеры сломали Навальному запястье, теперь, похоже, его отравили, поэтому мы все должны встать, высказаться, чтобы нас услышали ребята в Кремле», — сказал Лысков. «Я уверен, что Навальный совершал ошибки, он не ангел, но его антикоррупционные отчеты открыли мне глаза на то, что происходит на самом деле, и Кремль, похоже, его боится.

В понедельник днем ​​Навального перевели из больницы обратно в тюремную камеру, что вызвало новые опасения.

«Врачи и коллеги Навального считают, что это крайне непрофессионально и опасно», — сказал Ярмиш. «Если он отреагирует на загадочные химические вещества во второй раз, лекарство, которое ему помогало, может не подействовать. Он должен остаться в больнице».

Илья Азар, 35-летний депутат Мосгордумы, считает репрессивную стратегию недальновидной.«Я был возмущен, когда вчера вечером увидел, как полиция задерживает людей возле больницы Навального. Я думал о начале революции Майдана в Украине: она стала массовой после того, как полиция избила и арестовала несколько молодых активистов». Настолько массовые, что в 2014 году правительство Украины было свергнуто.

В минувшие выходные московские власти мобилизовали тысячи бойцов Национальной гвардии, чтобы остановить несанкционированный протест. Один человек по имени Константин Ковалов случайно пробежал мимо мэрии Москвы за несколько часов до начала митинга оппозиции в субботу, но был избит полицией, которая сломала ему ногу.Члена Моссовета Александру Парушину скорая помощь доставила в больницу после того, как полицейская дубинка проломила ей голову.

«Эти жестокие методы только разжигают протест, это не умная стратегия; кто-то там, кажется, в истерике», — сказал Азар The Daily Beast.

Может ли российская пресса быть свободной?

«Слава, принеси презервативы!» — крикнул Репин. В СССР не хватало презервативов, и оба мужчины имели гордую репутацию бабников.

«Какого цвета презервативы ты хочешь, Лёня?» — крикнул Голованов.

«Зеленый!»

— Ты прав, Леня, — крикнул Голованов. «Зеленый заставляет вас выглядеть моложе».

Это был самый светский разговор, который когда-либо слышал Муратов.

Сегодня он часто использует аналогичную интонацию громкой, перформативной фамильярности, часто с примесью ненормативной лексики, которая приглашает собеседника к разделяемым знаниям. (Когда Нобелевский комитет пытался связаться с ним, Муратов спорил с одним из корреспондентов «Новой газеты» Еленой Милашиной.Позже, когда я спросила его, о чем спор, он воскликнул: «Маша! Маша! Как можно было не поссориться с Милашиной? Как вообще можно спокойно разговаривать с Милашиной? Я понятия не имею; Я Милашиную почти не знаю.) Это интонация из того подслушанного разговора 1987 года, когда история вдруг стала происходить, и газеты писали об этом, и все их читали, и все, что сообщалось, имело значение. «Восьмидесятые и девяностые — это было черно-белое шоу, в котором все курили, а нас называли «газетчиками», — сказал он мне. «Это была моя жизнь. Сейчас изучаю новые вещи, занимаюсь английским языком и программированием, но я все еще там, во времена войны в Чечне, в Афганистане, войны в Карабахе, штурма телебашни в Вильнюсе — я все еще там, прямо здесь». Мы выпили пару стаканов виски в разговоре.

В 1992 году, через год после распада Советского Союза, несколько десятков журналистов, в том числе Муратов, покинули «Комсомольскую правду », чтобы начать что-то новое. 1 апреля 1993 года Новая ежедневная газета ( Новая ежедневная газета ) выпустила свой первый номер.В то время президент Борис Ельцин вел борьбу с парламентом. На первой полосе был размещен миниатюрный манифест под заголовком « Несколько вопросов к себе ». Первый вопрос: «На чьей ты стороне?» Ответ: «Ни то, ни другое. . . Нам нужны новые люди с достаточно чистыми руками, чтобы вести политику, и разумом, достаточно ясным и трезвым, чтобы знать, как это делать. То, что их не было раньше, не означает, что их нет вообще».

В следующем году российские войска начали наступление в самопровозглашенной республике Чечня, и Муратов отправился докладывать о войне.Как и сотни других российских и иностранных журналистов. Репортеры рисковали своей жизнью, документируя жестокость военных ковровых бомбардировок своих сограждан; они публиковали длинные разоблачения причин и механизмов гуманитарной катастрофы. Но война продолжалась, и жизнь в других местах России продолжалась, как прежде. Это был конец эпохи, когда все имело значение, и начало эпохи цинизма. Русские, как и большая часть остального мира, до сих пор живут в то время, которое теперь называют «постправдой», но Муратов отказался принять его.В 1995 году стал главным редактором Новой Ежедневной Газеты .

Ельцин, который оставался президентом до конца 1999 года, позволил процветать ряду независимых СМИ. Когда Путин сменил Ельцина, эта беспрецедентная свобода прессы была практически уничтожена. Большинство российских медиа-организаций, возникших в 1990-е годы, давно закрылись; другие были поглощены аппаратом государственной пропаганды. Одним из исключений является радиостанция «Эхо Москвы», которая часто критикует правительство, восхваляет инакомыслящих, таких как оппозиционный политик Алексей Навальный, и апеллирует в основном к либералам старшего возраста.Другой — «Новая газета» , который, если не считать исключения из названия слова «ежедневно», претерпел поразительно мало изменений.

После того, как другие СМИ прекратили репортажи из Чечни — потому что это было слишком опасно и казалось бесполезным — «Новая газета» продолжала освещать сюжет, документируя число погибших, упадок гражданской жизни, исчезновения и захваты заложников, и, начиная с 2000 год, приход диктатуры династии Кадыровых. Ведущий журналист, освещающий Чечню, Анна Политковская пережила явное отравление в 2004 году; в 2006 году она была застрелена в своем доме в Москве.Елена Милашина взяла на себя инициативу и раскрыла множество историй: в 2017 году она разоблачила аресты и внесудебные казни геев в Чечне. «Новая газета» также активно расследовала войну в Украине. В 2014 и 2015 годах специальный корреспондент Елена Костюченко документировала факт российской оккупации восточной Украины, которую Кремль отрицал. А после того, как малайзийский пассажирский самолет был сбит над удерживаемым пророссийскими сепаратистами регионом на востоке Украины, в 2014 году журналисты «Новой газеты» месяцами реконструировали трагедию.

Не совсем точно называть «Новая газета» газетой. Это не то, что, скажем, Times или даже левый журнал расследований Mother Jones оказался бы в более трудных обстоятельствах. Представьте себе, скорее, Village Voice 1980-х, скрещенный с обществом взаимопомощи, но временами работающий как Occupy Wall Street. «Новая газета» — это общественное и гуманитарное учреждение, и оно очень грязное.