Ингессон клас: Ингессон Клас — Главный тренер

Эльфсборг, Борас последние новости, статьи

Главное

Новости

• • 19 авг 2021 23:29
  • Футбол

  «Тоттенхэм» на выезде проиграл «Пасуш-де-Феррейре» в Лиге конференций

• • 05 авг 2021 22:04
  • Футбол

  «Андерлехт» и «Русенборг» разгромили своих соперников в квалификации Лиги конференций

• • 18 июл 2021 10:44
  • Футбол

  Матюнин назначен на первый матч «Эльфсборга» и «Милсами» в Лиге конференций

• • 29 сен 2018 16:54
  • Футбол

  Трансферный консультант рассказал, почему Обамейанг не оказался в России

• • 17 авг 2018 23:51
  • Футбол

  Арнор Сигурдссон: «Я слышал хорошие вещи о ЦСКА, но пока об этом не думаю»

• • 25 янв 2017 11:23
  • Футбол

  Клаессон — новый футболист «Краснодара»

• • 16 янв 2017 20:26
  • Футбол

  «Краснодар» поборется с ЦСКА за Клаессона

• • 10 янв 2017 17:51
  • Футбол

  Полузащитник сборной Швеции заинтересовал ЦСКА

Новостей больше нет

Не удалось получить данные, попробуйте еще раз.

Не удалось загрузить данные

Пожалуйста, попробуйте обновить страницу

Используя этот сайт, Вы даете согласие на использование cookies. На данном этапе Вы можете отказаться от использования cookies, настроив необходимые параметры в своем браузере.

Почему футбол – это больше, чем жизнь, lionel_07, 11 октября 2016 г. — Динамо Киев от Шурика

https://dynamo.kiev.ua/blog/252969-pochemu-futbol—eto-bolshe-chem-zhizn 2016-10-11 13:46

Нет, ну с футболом уже ничего не выйдет – это ясно. Позвали в сборную региона, а там двадцать пять человек, троих отсеяли, потом еще четверых, и вот среди них – Клас Ингессон. Ну и ладно, ну и не надо, не больно-то он и рвался из дома. По выходным охота с папой и дядей, по вечерам прогулки с одноклассницей Викки, а забивать голы можно и за родной «Эдесхег» в пятой лиге.

Футбол же радовать должен, а много ли радости, когда исключают из сборной? Да и то – юношеской. Да и то – региона Эстергетланд, а не всей страны. Только вот тренеры, Свенссон с Андерссоном, не отставали, обзванивали знакомых, впихивали его всем подряд, но толку-то: «Да говорю же вам – мне и здесь хорошо», – повторял Клас, но его не слышали: «Рогер Густафссон из «Гетеборга» устраивает летом просмотровый лагерь для подростков – позвони ему».

Оказалось, уже поздно, все места заняты, но через неделю подвернул ногу форвард Эклунд, и Густафссон сам позвонил Ингессону: «Сможешь приехать завтра?» Клас потренировался полмесяца в Гетеборге и вернулся домой. Густафссон не перезванивал, и Клас занялся своими делами: получил водительские права, застрелил на охоте двух своих первых лосей, а через несколько дней – во второй вторник октября 1986 года – Рогер предложил ему контракт. Ингессон сел в бабушкин Volkswagen Jetta и помчал в Гетеборг. В пути понял: когда ехал с отцом, не запомнил дорогу.

И что теперь? На заправке обратился к полицейским: как попасть в Камратгарден? «А тебе зачем? Там нет игр сегодня». – «Я игрок «Гетеборга и должен там тренироваться». – «Уверен?» Клас кивнул. «Езжай за нами».

На первую тренировку в «Гетеборге» восемнадцатилетний Ингессон приехал с полицейским эскортом. Через полгода команда выиграла Кубок УЕФА, но Клас в это время шуровал с молодежной командой в Голландии. С голами на таком уровне было туго, и когда сломался основной полузащитник, Ингессон попросил тренера перевести его на это место – там от него будет больше толку, чем в атаке. Через год Ингессон вышел в центре полузащиты шведской молодежки в Ковентри – против Англии. К перерыву уступали 0:1, напарник Класа Стефан Шварц задержался в туалете и пропустил первые минуты второго тайма, во время которых Ингессон сравнял счет. Когда матч закончился, Шварц пнул скамейку, швырнул бутылку с водой, а, увидев равнодушные ухмылки партнеров, разозлился еще сильнее и чуть не разрушил раздевалку стадиона «Хайфилд Роуд».

Тренер Ниссе Андерссон показал на Шварца: «Вот что значит дух победителя. Стефан недоволен даже выездной ничьей с Англией». – «Что?! – вылупил глаза Шварц. – Черт, я думал, мы проиграли!»

В Гетеборге Ингессон и другой новичок команды Кеннет Андерссон жили в квартире, доставшейся им после ухода в «Лестер» финского громилы Яри Рантанена. Рантанен хвастался, что при рождении весил шесть килограмм и стал самым тяжелым ребенком северной Европы. В квартире после Рантанена остались десятки пустых бутылок от водки Коскенкорва – уборка заняла больше часа. По контракту с «Гетеборгом» Клас и Кеннет подрабатывали разнорабочими в социальном центре помощи алкоголикам и наркоманам.

В первом же взрослом сезоне Ингессон стал интересен «Мехелену» и «Байеру». Босс «Гетеборга» Гуннар Ларссон и слышать ничего не хотел: попадешь в сборную, подорожаешь – тогда и катись. Ингессона вызвали в отборе Кубка мира-1990 – тренер сборной Нордин поставил его на игру с англичанами в паре с Юнасом Терном. Терн всего на год старше Ингессона, но вел себя так, будто вышел на прогулку, а не на игру против Гаскойна и Уоддла. Когда Ингессон получил мяч и побежал с ним вперед, он услышал за спиной детскую песню «Маленькая Улле пошла в лес» и узнал голос Терна. Матч закончился без голов, Терн вскоре стал капитаном, а сборная попала на Кубок мира.

После отборочного турнира Ингессона призвали в армию. В клубе успокоили: покувыркаешься и вернешься, не убьют же тебя там. Но Класу некогда было играть в войнушку, он подошел к командиру и объяснил: через полгода чемпионат мира, а он занимается черт знает чем, прыгает по кустам с автоматом без патронов и одевается на скорость. «Заткнись, Ингессон!» – предложил командир. Он ненавидел футболистов, считал их нытиками, а, увидев живого ноющего футболиста, разозлился еще сильнее – под таким ласковым руководством Ингессон провел пять месяцев, но все равно попал в сборную, где его поселили в одном номере с Томасом Брулином, еще одной молодой звездой из глубинки.

В своей автобиографии Ингессон вспоминал, что ощутил себя звездой, когда часовая компания Seiko заключила с ним спонсорский контракт, а в аэропорту Генуи, за четыре дня до старта итальянского ЧМ, ему сунули под нос микрофон: «Алемао нервничает перед игрой с вами, – сказал по-английски бразильский журналист.

– А что чувствуете вы?» – «Что, *ля? – изумился Клас, не успев подобрать выражения. – Игрок мирового класса из «Наполи», которого я видел только по телевизору?» – «Да-да. Как вы собираетесь остановить его?» – «Да я понятия не имею». Первый сеанс международного общения Ингессона вышел так себе.

Шведы жили в шикарном отеле рыбацкого городка Камольи с видом на генуэзский залив, рядом – теннисный корт, рестораны, все что нужно для тренировок и отдыха, но 21-летнего Ингессона так придавила атмосфера чемпионата мира, что он был скован и замкнут. Это отразилось на поле – Клас отыграл без замен все три матча, но был зажат и непохож на себя. Швеция проиграла всем с одинаковым счетом 1:2. Задолго до того, как это стало трендом, шведские игроки поехали после вылета в Монако, это как раз недалеко от Генуи, заказали в первый же вечер тридцать литров пива, а узнав, что оно стоит сто сорок долларов, покинули ночной клуб и утром поплелись в Швецию.

Дома Клас узнал, что перед турниром его отец пережил сердечный приступ. Второй за три года. Господи, да почему ж не сказали? Не хотели дополнительно нервировать. Но ведь отец был на всех играх – в Турине и Генуе! Да, врачи запретили, но все равно поехал. Клас представил, как бы он вел себя на поле, если бы знал, что каждая его ошибка может свести отца в могилу – представил и понял, что это невозможно себе представить.

Переехав в «Мехелен», Клас стал общаться с отцом по телефону каждый день, компенсируя то, что не проговорили раньше – в детстве Клас видел папу только по выходным, тот слишком много работал в лесу. Отец попросил: если когда-нибудь серьезно заболеешь, не скрывай от родных. Да, конечно, пообещал Клас. Говорили о будущем. Клас признался: он в Мехелене только для того, чтобы заработать денег на собственную ферму. Отыграет и вернется домой – охотиться на лосей и рубить деревья.

В «Мехелене» Ингессон играл с Мишелем Прюдоммом, одним из крутейших вратарей мира, отцом Ким Клейстерс Лео и защитником Филиппом Альбером, которого журнал FourFourTwo включил в сотню лучших иностранцев в истории английского футбола. Когда Альбер получил травму, Ингессон посоветовал тренеру своего детского друга Петера Веттергрена. Веттергрена позвали на недельный просмотр, Клас заехал за ним в аэропорт и не поверил глазам: «Ты что, пил?» – «Да, взял несколько бутылок пива в самолете». – «Но ты же не в гребанный отпуск приехал, а на тренировки». В «Мехелен» Веттергрен, конечно, не попал, побегал пять лет в низших лигах и стал тренером – сегодня он помощник Эрика Хамрена в сборной Швеции.

Клас же после двух сезонов в Бельгии сыграл за сборную на домашнем Евро-1992. В первом туре Юнас Терн жестко встретил француза Папена, действующего обладателя Золотого мяча, и, вдохновленный дерзостью капитана, Ингессон в следующей игре – с Англией – стал рубиться со Стюартом Пирсом. Сначала выиграл у него в прыжке борьбу за мяч, но в следующий раз получил в лоб и услышал ободряющее: «Вставай, маленький ублюдок». Заняв первое место в группе и выйдя в плей-офф, Швеция закатила банкет в ресторане – будто уже выиграла турнир – и уступила в полуфинале немцам.

Через год Ингессон очутился в Голландии, но сезон в ПСВ вышел кошмарным: в команде было несколько группировок, и Клас не мог примкнуть ни к одной из них – когда он впервые появился на тренировке, с ним никто не поздоровался. Из-за травмы бедра играл мало, нервничал, страдал бессонницей, обращался к психологу, но Томми Свенссон все равно включил его в состав на чемпионат мира-1994. Первого мая, накануне съезда сборной, Ингессон сыграл в гольф со своим другом Кеннетом, а потом они вместе поехали домой. Клас разогнался до ста семидесяти километров, и из-за автобуса, остановившегося около дома, выскочил лось. Клас резко затормозил, но протащился еще метров пятьдесят. Он посмотрел на Кеннета – тот был весь в крови, потом поднял голову и увидел небо: лось снес крышу машины, это его кровь была на Кеннете. «Вы охотник? У вас есть нож? – спросил Клас мужчину, прибежавшего из дома, рядом с которым стоял автобус. – Лось мучается. Скорее принесите нож!» От врачей Клас узнал: если бы он ехал медленнее, то погиб бы – лось влетел бы в лобовое стекло, а не на крышу.

И еще. Поврежден позвоночник – никакого футбола. Так чемпионат мира же! Нет, нужны месяц или два покоя. Одно неловкое движение – и нельзя будет ходить, не то что играть. Через полтора месяца Ингессон вышел в стартовом составе на матч с Камеруном. Он старался не играть головой, а тренер Свенссон поставил его ближе к флангу, где меньше верховой борьбы. В четвертьфинале Ингессон забил румынам один из послематчевых пенальти, а Швеция выдала свой лучший турнир за тридцать лет. В США Клас и свободное время проводил здорово – катался на американских горках в Сан-Франциско и летал на вертолете с ветераном Вьетнама, которого встретил в аэропорту, где снимали Top Gun. А в канун игры за третье место в отеле, где жила сборная, к нему подошел малайзийский бизнесмен Фрэнки Чанг. «Вы проиграете Болгарии?» – «Нет, победим» – «А если я дам вам двадцать тысяч долларов?» – «Все равно победим».

Швеция выиграла 4:0. Почти весь чемпионат мира Ингессон отработал левым полузащитником, но в своем новом клубе, «Шеффилд Уэнсдей», вернулся в центр. Клас забил в АПЛ два мяча, но из-за паховой грыжи пропустил три месяца, а потом тренера Фрэнсиса сменил Плит, и Ингессон услышал: «Ты слишком высок для футбола». Агент Винченцо Морабито предложил перейти в «Бари» – там платят в три раза меньше, чем в Англии, зато не брезгуют игроками под два метра.

На юге Италии рост Ингессона и правда никого не смущал, но возникли другие проблемы: не успел приехать, как пришел новый тренер Эудженио Фашетти, встретивший игроков так: «Вы знаете, почему я здесь? Я здесь только потому, что вы чертовы неудачники». Конкретно Ингессону Фашетти тоже нашел, что сказать: «Беда в том, что ты слишком толстый. Ты должен сбросить пять кило, чтобы я задумался о твоем месте в составе».

Ингессон и Кеннет Андерссон, пришедший в «Бари» чуть раньше, жили в высотке, принадлежавшей президенту клуба Винченцо Матаррезе. Это не спасло Кеннета от ограбления. Через неделю к нему подошли болельщики: «Говорят, тебя обчистили» – «Да». – «Что ж ты раньше молчал? Завтра твои вещи будут на месте». А когда «Бари» проиграл несколько игр подряд, болельщики подкатили к тренировочному полю грузовик с овощами и закидали игроков баклажанами, помидорами, перцем и луком. «Бари» вылетел в серию В, Андерссон метнулся в «Болонью», а Ингессон остался, и Фашетти сделал его капитаном, хотя в команде были Дзамбротта, Ди Вайо, Вентола и немец Долль. Клас решил, что это еще одна эпатажная выходка – как установки на матч, перед которыми Эудженио снимал брюки, чтобы удобнее сиделось два часа. По-итальянски Клас мог только поздороваться с судьями и крикнуть партнерам что-нибудь глубокомысленное вроде «Давай-давай» и «Вперед-вперед», ну какой из него капитан, но, когда команда опустилась на десятое место, Ингессон понял, почему Фашетти выбрали именно его, 190-сантиметрового. На тренировку снова прорвались фанаты. «Ты капитан, останови их», – крикнул Фашетти. Клас поздоровался с южными любителями футбола, фразу «Вперед-вперед» счел неуместной, а потом увидел у одного из фанатов пистолет и отступил.

Фанаты требовали победы над «Лечче», главным соперником «Бари»: «Пусть мы увязли в серии В, но вы обязаны ушатать их». Накануне игры Ингессон дал телеинтервью, где с помощью переводчика донес две мысли: «Бари» обыграет «Лечче» и вернется в серию А. «Ты с ума сошел? Мы десятые, а они вторые. Какая победа? Какая серия А?» – интересовались партнеры. После слов Ингессона на игру с «Лечче» собрался полный стадион, Клас забил два мяча, а через месяц еще один – победный – «Пескаре». «Бари» поднялся на четвертое место и снова оказался в серии А, где за год обыграл «Милан», «Интер» (дважды), «Наполи» и еще раз «Лечче».

Перед трансфером в «Болонью» Клас позвал на свое тридцатилетие Микеле Матаррезе, самого близкого итальянского друга, сына президента «Бари». «Я не могу. Отец запрещает мне дружить с футболистами». – «Но мы же три года ужинали с тобой каждую неделю». – «Я не говорил об этом отцу». Микеле был талантливым игроком, но отец увел его из футбола и заставил учиться, чтобы сын смог унаследовать бизнес. Один брат Винченцо Матаррезе служил в ФИФА, другой – в Ватикане, а сам он перемещался по городу в бронированном мерседесе с двумя телохранителями. Бандиты похитили с похорон гроб его отца, но Винченцо обладал таким влиянием, что вернул его без выкупа – пусть и через три недели.

Ингессон не хотел праздновать день рождения без Микеле, и поехал в офис Винченцо, чтобы тот отпустил сына в Швецию на пару дней. «Вы разве знакомы?» – удивился Матаррезе-старший, которого даже на встрече с Ингессоном сопровождал телохранитель. – «Да, он приезжал ко мне каждый четверг». Винченцо посмотрел на сына, но тот сидел, опустив голову. – «А где он будет жить в Швеции?» – «В доме моих родителей». – «Хорошо. Но тогда ты отвечаешь за его безопасность». – «Годится».

Через пять месяцев Клас и Кеннет Андерссон, оставив семьи в Швеции, встречали в Болонье Новый год. Набравшись как следует, они заметили у барной стойки 19-летнего юношу, которого в Италии называли вторым Роберто Баджо – через две недели «Болонье» как раз играть с его командой, «Интером». Кеннет подошел к нему и шлепнул по плечу: «Что ты здесь забыл? Это Болонья, а не Милан». Парень смутился. «Да ладно. Я шучу. Что пьешь?» – «Кока-колу». Тогда Андерссон схватил второго Баджо за голову и крикнул Класу: «Этот клоун собирается пить кока-колу на Новый год! Извини, друг, но мы в Болонье пьем виски». Два шведа влили в надежду итальянского футбола пятьдесят грамм и призвали не обижаться: это скандинавские шутки. Надежда застенчиво улыбнулась.

А через час Андреа Пирло подошел к шведскому столику, чтобы попрощаться, и услышал от Ингессона: «Только попробуй обвести меня – получишь по коленям. И конец твоей звездной карьере». 17 января «Интер» Мирчи Луческу приехал в Болонью, и Пирло снова подошел к Ингессону: «Я сегодня в запасе». – «Да? Ну ладно, удачи, – сказал Клас и повернулся к Андерссону – Нахрена он мне это сказал?» – «А я знаю?»

«Болонья» выиграла, за три минуты до конца Пирло заменил Баджо, но не успел помочь «Интеру». «Вы видели? Я не пытался вас обвести» – сказал Андреа Класу после финального свистка. «Слушай, парень, о чем ты вообще?» – «На Новый год вы просили не обводить вас». – «Серьезно? А разве мы виделись на Новый год?» – еще в середине этой фразы Ингессон начал что-то смутно припоминать.

В том сезоне «Болонья» побеждала не только в Италии, но и в еврокубках, доплыв до полуфинала Кубка УЕФА. Тренер Маццоне прислушался к игрокам и изменил схему с 3-4-3 на 4-4-2, а Ингессон наслаждался сотрудничеством в центре поля с Джанкарло Марокки и велопрогулками с женой – в Болонье жилось куда спокойнее, чем в Бари. Но потом президент Гаццони распродал лидеров, сменил Маццоне на тренера вратарей Бузо, а потом и Ингессона вынудил уехать в Марсель. Там Клас наткнулся на бразильского тренера Брагу, который во время предсезонки устраивал по одной легкой тренировке в день. Вечерами Ингессон начал тренироваться самостоятельно, но это не спасло «Олимпик» от провала на старте, Брагу от увольнения, а Класа – от травмы колена. Вторую часть сезона он провел в «Лечче» и перед игрой с «Бари», своим первым итальянским клубом, впервые в жизни боялся выходить на поле. В своей книге Клас написал: ждал, что оскорбят и забросают мусором, но болельщики «Бари» встретили его аплодисментами и скандированием: «Наш капитан Ингессон».

В предпоследнем туре Ингессон не забил пенальти Пальюке за минуту до конца матча с «Болоньей», а, позвонив домой (после рождения второго ребенка Викки вернулась в Швецию), услышал от старшего сына: «Мама, тебя какой-то дядя к телефону». Стало ясно: хватит футбола. Пора ехать домой, обустраивать ферму и охотиться на лосей.

Через пять лет «Эльфсборг» попросил Ингессона устроить для игроков школу выживания в лесу. Клас откликнулся, и через десять месяцев «Эльфсборг» впервые за полвека стал чемпионом. Через три года Ингессону предложили тренировать юниоров «Эльфсборга».

Весной 2009-го он забрел на тренировку старшего сына, там не хватало игрока, Клас вышел в защиту, побежал за мячом, но ощутил резкую боль в правой ноге. Он упал и не мог пошевелиться, мышцы будто отнялись. С ним уже бывало такое, когда рвал связки колена в Марселе и ахилл в Эйндховене – и это еще не старый был, в хорошей форме, а теперь-то, в сороковник, что ж удивительного – доигрался, дядя. Ему помогли подняться, нога ныла, но в общем – терпимо, жить можно, он и волноваться не стал. Но становилось хуже, болела спина, он сильнее уставал, спал по шестнадцать часов, мог задремать во время разговора, а однажды проснулся и не смог встать с постели – казалось, что в спине застряла тысяча ножей. А не встать было нельзя – после той ночи Класа срочно нужно было помыть. Жена Викки позвонила двум родственникам и одному другу Класа, они примчались, перенесли его в ванную, а потом отвезли в больницу Линчепинга.

На следующий день объявили: заболевание костного мозга. Клас кивнул, выдохнул и позвонил Викки: что-то с костями, но не смертельно, не волнуйся. Она успокоилась и сказала, что все равно приедет в больницу. Клас вернулся к врачу. «Как меня будут лечить?» – «Начнем с химиотерапии?» – «Что-что? Но вы же сказали…» – «У вас рак костного мозга». Его трудно выявить на ранних стадиях. Класс перезвонил жене. Она уже ехала в больницу. Решили ничего не говорить детям.

Врач предупредил: рак костного мозга редко встречается у людей моложе шестидесяти и трудно спрогнозировать, как относительно молодое тело Класа воспримет лечение. После химиотерапии нужна инъекция стволовых клеток. Клас прошел сквозь два месяца боли, злости и депрессии. Вернувшись домой, он бросал себе вызов: дойти до почтового ящика и взять газету. Дойдя, он отдыхал десять минут, а потом шел домой. Назавтра новый вызов: отдохнуть не десять, а пять минут. Рак отступил, но через год вернулся. Снова инъекция, снова облегчение, но через два года удар – его клетки больше не годятся, нужен донор. Нашли одного немца, трансплантировали его стволовые клетки, нужно было ждать восемь месяцев. Это был последний шанс, зато если полегчает – значит, полное выздоровление.

Через восемь месяцев «Эльфсборг» предложил Ингессону стать главным тренером вместо Юхана Леннартссона. Предстояло доиграть чемпионат, где команда шла шестой, и групповой турнир Лиги Европы. Класа вдохновил новый вызов. Мыслимо ли? Четыре года назад он с беспомощностью младенца лежал в постели, а теперь тренирует действующих чемпионов Швеции. Он согласился, конечно, – нечего было и думать. Выиграл половину из оставшихся матчей чемпионата и менеджер клуба Стефан Андреассон предложил остаться на следующий год. Так вот ради чего он мучился четыре года. После победы над «Ефле» в последнем туре Клас схватил за руку своего помощника, Петера Веттергрена, и крикнул: «Черт, Веттер, я вернулся. Вернулся!»

Позавтракав, Клас пошел на тренировку. Отвлек звонок. Это Люсия Альберг, лечащий врач. Клас все понял по ее тону. Донорские клетки не помогли. Он провел тренировку и вернулся домой. Сообщил жене: надежды нет, диагноз смертелен, но «Эльфсборг» – шведский топ-клуб – зовет главным тренером и на следующий год. Соглашаться? Это был вопрос, но Викки прочитала в его глазах: Клас ждет не ответа, а одобрения. Он уже все решил.

Игрокам не говорил, им предстояла последняя игра Лиги Европы – против льежского «Стандарта». «Эльфсборг» победил, а через месяц, на тренировке Ингессон признался: он снова болен, теперь уже, видимо, окончательно, но он хочет работать и дальше. «Так легко вы от меня не избавитесь».

В первый день февральского сбора в Марбелье отказали ноги. Передвигался на костылях. В марте споткнулся и сломал плечо. Нужна операция, но кровь плохо сворачивалась – оперировать опасно. В апреле из-за боли в плече ему было трудно передвигаться даже в инвалидной коляске. Утром жена помогала ему добраться до машины, он ехал на тренировку, его встречал Веттергрен, помогал выйти из машины и сажал в коляску. Ингессон проводил занятие, готовил теорию, общался с игроками и возвращался домой. В мае «Эльфсборг» шел вторым. В перерыве матча с «Гетеборгом» Клас спешил в раздевалку, наехал на телевизионный кабель, коляска затормозила, а он полетел вперед. Что-то с бедренной костью, сказал он доктору Карлссону. На носилках Класа отнесли в машину скорой помощи. Беда не только с бедром, но и с плечом, теперь уж без операции никак. Проведя в больнице три недели, Ингессон увидел, как его команда выиграла Кубок Швеции. Но он и думать не мог о тренировках. Хотелось только спать.

В июне отмечали двадцатилетие бронзы на чемпионате мира. Класу было так плохо, что он хотел поскорей умереть. Викки позвонила врачу, Класу поставили капельницу и через месяц он вернулся в «Эльфсборг». В июле проигрывали худшей команде лиги 0:2, наступило затмение, он не знал, что делать, как менять игру, но игроки разобрались сами и сравняли счет. В августе Клас начал принимать экспериментальный препарат, кипролис, не спал до четырех утра, на тренировках был утомленным. «Эльфсборг» выиграл три матча подряд и вышел в последний квалификационный раунд Лиги Европы. В сентябре Клас объявил, что не будет тренировать «Эльфсборг» в 2015 году. В октябре он узнал: кипролис не помогает. Осталось не больше двух недель. Он перестал принимать лекарства.

В середине осени стартовал сезон лосиной охоты. Клас всегда считал это время лучшим в году.

Фото: EPA/Vostock-photo/Giorgio_Benvenuti; Gettyimages.ru/Shaun Botterill, Ben Radford, Bobbo Lauhage, Claudio Villa, Grazia Neri; REUTERS

http://www.sports.ru/tribuna/blogs/youth/1073509.html

Dynamo. kiev.ua нуждается в поддержке. Обращение к посетителям сайта

Class Ingesson (1968–2014)

Клас Ингессон (20 августа 1968 — 29 октября 2014) провел сезон в эйндховенском клубе ПСВ в начале 1990-х, за который сыграл 12 игр. В 2014 году футбольный мир был потрясен его смертью.

ИФК Гетеборг, КВ Мехелен, ПСВ, Шеффилд Уэнсдей, Бари, Болонья, Олимпик Марсель, Лечче. Это клубы, которые связаны и остаются связанными с Класом Ингессоном, шведом, которому удалось забить тринадцать голов в 58 международных матчах. Швед играл в футбол в 19Сезон 93-1994 в Эйндховене, после чего он занял третье место с родной страной на чемпионате мира в США летом 1994 года. В Швеции получил прозвище «Клаббе».

Ингессон, полузащитник по профессии, начал свою карьеру в национальной команде IFK Göteborg. Здесь вырос из таланта в основного заказчика. После 59 игр (три гола) его «открыли» еще более крупные клубы. Поэтому в 1990 году он перешел в KV Mechelen, где вскоре стал одной из опор команды и «сделал хорошую погоду», как принято лирически говорить об этом в Бельгии. Через несколько месяцев он уже прекрасно говорил по-голландски, и Рене Эйкелькамп стал его лучшим другом. В 19В 93 году его привел в ПСВ Аад де Мос. Тренер Де Мос видел в нем идеального человека, способного добавить физической силы полузащите. Но он быстро оправился от этого.

Всего через один сезон Ингессону разрешили обменять «Город огней» на Уэнсдей, клуб из Шеффилда. ПСВ получил 2,5 миллиона гульденов за полузащитника, которого в Эйндховене сочли слишком легким и он больше не принадлежал к отбору А. К Ингессону также проявляли интерес «Ливерпуль», «Гетеборг», «Бенфика» и «Арсенал». Однако эти клубы выбыли, когда ПСВ первоначально запросил три миллиона гульденов. К сожалению, за два сезона он не стал постоянным игроком «Шеффилд Уэнсдей».

После этого высокий светловолосый швед ростом 1 метр 90 см с льняной бородой отправился играть в итальянскую Серию А, где сначала за 2,2 миллиона гульденов в «Бари», а затем в «Болонье» превратился в ценную силу. В «Бари» полузащитник за два сезона провел 94 матча (одиннадцать голов), а в «Болонье» — четыре гола в 64 играх. С последним клубом ему также удалось выиграть Кубок Интертото в 1998 году.

В 2000 году он решил покинуть Серию А и попытать счастья в «Олимпик Марсель», где ему было трудно присоединиться к группе. После полугода в Лиге 1 он позволил себя отпустить в американский Лечче, которому едва удалось сохранить себя в том сезоне в Серии А. Поскольку Инжессон не хотел возвращаться в Олимпик Марсель, где у него все еще был действующий контракт, он решил, положил конец своей активной карьере в 2001 году.

Больше никаких полетов вдоль обочины, широкими шагами и на большой скорости, а время от времени ловить рыбу и пить пиво. Тоже больше не бери пенальти, но все же человек жевательного табака. Во время соревнований он клал полоску снюса, как его называют в Швеции, под верхнюю губу. Он вернулся в Швецию и стал тренером IF Elfsborg. Хотя это произошло в конце концов с инвалидной коляски.

«Швед Штефан Эффенберг» провел 58 международных матчей. Он активно работал в 19Чемпионат мира 90, чемпионат Европы по футболу 1992 года и чемпионат мира 1994 года, где ему удалось занять третье место со Швецией. Клас дебютировал 31 мая 1989 года в товарищеском домашнем матче против Алжира (2:0) в Эребру. В той игре он заменил Роберта Притца на 26-й минуте и принял оба шведских удара во время своего дебюта. Действительно отличный дебют! В итоге ему удалось тринадцать раз забить за родную страну.

В 2009 году стало известно, что Клас Ингессон болен одной из форм лейкемии. Год спустя он был объявлен вылеченным после операции на стволовых клетках, но в начале года болезнь вернулась. В последнее время перед смертью он страдал от постоянной простуды. В конце концов он должен был умереть 29 октября., 2014. Ингессону было всего 46 лет.

(Фото: Википедия)

Клас Ингессон: топ-менеджер, который отказывается победить рак | Футбол

Это был перерыв в дерби на западном побережье между IFK Gothenburg и Elfsborg в высшем дивизионе Швеции. Игроки ушли с поля, а за ними вышел со-тренер «Эльфсборга» Клас Ингессон. Бывшему полузащитнику, выигравшему 57 матчей за сборную Швеции, пришлось идти в раздевалку другим путем, потому что в эти дни он сидит в инвалидном кресле.

Однако внезапно, застряв на тросе, Ингессон упал вперед, из инвалидной коляски на землю, не имея возможности смягчить падение руками. Он явно был в агонии. Медицинский персонал сразу же бросился ему на помощь, и через несколько минут скорая помощь отвезла его в больницу. В конце концов выяснилось, что он сломал бедренную кость. Однако в тот момент он не хотел покидать стадион Гамла Уллеви.

«Он хотел остаться и посмотреть, как закончится игра», — сказала на следующий день Sportbladet врач Эльфсборга Матильда Лундблад. «Он спросил об удалении [в первом тайме] и было ли это правильным решением. Но нам просто нужно было отвезти его в больницу».

Сломанная бедренная кость не остановит Ингессона. И ни то, ни другое, решил он, не является его раком. В начале 2009 года у Ингессона диагностировали множественную миелому, разновидность рака костного мозга. Для большинства людей нет лекарства.

Ингессон (справа) сказал, что в «Шеффилд Уэнсдей» он столкнулся с игроками, «которые сразу после тренировки шли в паб». Фотография: Colorsport/REX

Карьера Ингессона была феноменальной. Родившийся в Одешоге в Остергетланде, он, вероятно, не был благословлен как игрок с выдающейся техникой. Однако он был выдающимся спортсменом. Он бежал и сражался, после того как другие сдались.

Он играл за ИФК Гетеборг в Швеции, Мехелен в Бельгии, ПСВ Эйндховен в Нидерландах, Шеффилд Уэнсдей в Англии, Бари, Болонью и Лечче в Италии и Марсель во Франции. Он представлял Швецию почти десять лет, и игра за игрой постепенно завоевывал доверие скептически настроенной публики. Когда он ушел из сборной, он был культовым героем с ласковым прозвищем «Клаббе».

За свою клубную карьеру он преодолевал препятствия почти везде, где бы он ни был. В ПСВ тренер не хотел его видеть, а в «Шеффилд Уэнсдей» он столкнулся с игроками, «которые шли сразу в паб после тренировки, но все еще могли бегать, как дикие звери, в субботу». Наконец, в Болонье он столкнулся лицом к лицу с «самым большим идиотом», которого он когда-либо встречал [Франческо Гвидолином]. «Я должен был уйти, когда Фабио Капелло хотел, чтобы я был в «Роме», — сказал он Expressen в 2011 году.0005

Для Швеции самый большой успех пришел в составе команды, занявшей третье место на чемпионате мира 1994 года, Ingesson обеспечил индустрию на левом фланге полузащиты, необходимую, потому что Томас Бролин получил свободную роль справа.

В начале был шум по поводу включения Андерса Лимпара вместо Ингессона, но после группового этапа это мнение испарилось. Ингессон на протяжении всего турнира и несмотря на жару в США был огромен.

Он завершил карьеру в 2001 году после разочаровывающего периода в Лечче. Он признал, что первый год после увольнения был трудным, сказав: «Один журналист, Ханс Линне из Expressen, звонил мне в 1:30 ночи во время моей карьеры, и когда он это делал, я кричал на него. В первый год после того, как я вышел на пенсию, я не спал ночью в 1:30 ночи и думал: «Было бы неплохо, если бы Линне позвонила».

После 2001 года Ингессон работал на своей ферме и взял на себя ответственность за принадлежащий ему лес площадью 815 га. Через некоторое время его жена сказала ему вернуться, чтобы играть за свой первый клуб «Одешог» в пятом дивизионе, и в конечном итоге он стал их менеджером.

После окончания игровой карьеры в «Лечче» разочарованный Ингессон ушел, работал на своей ферме в Швеции, прежде чем возглавил «Одешог». Фотография: Grazia Neri/Getty Images

Потом поразил рак. У Ингессона несколько месяцев болела спина, прежде чем он, наконец, попал в больницу. Там ему сообщили новость, которая навсегда изменила его жизнь.

«Когда мне сказали [о раке], все просто почернело», — сказал Ингессон Cancerinformation.nu. «В моей семье было много людей, у которых был диагностирован рак, поэтому для меня это слово было равнозначно смерти. Но когда шок прошел, я решил выбрать жизнь, бороться и извлечь максимальную пользу из своей ситуации».

«Сначала все почернело, а потом какое-то время я был Суперменом и думал: «А, я разберусь с этим, не на что жаловаться». А потом я полностью разбился. Но я думаю, что вам нужно разбиться, чтобы снова подняться на поверхность. Важно оказаться на дне и снова работать над собой».

На момент интервью ему только что сделали второй этап трансплантации стволовых клеток. Болезнь, по его словам, полностью изменила его жизнь и приоритеты. «До того, как я заболел раком, я жил эгоистичной жизнью, где футбол был самым важным. Сейчас важна только семья, и все, что я раньше считал само собой разумеющимся, теперь огромно и важно. Раньше я был беспокойным и хотел, чтобы все происходило. время, а сейчас я совершенно другой. Я люблю быть дома с [его женой] Вероникой и мальчиками [у него двое сыновей] и просто наслаждаться этим».

Лекарства от множественной миеломы не существует, но в наши дни, по крайней мере, есть надежда. Новые лекарства и новые методы лечения означают, что, согласно последним данным с сайта Cancerresearch.co.uk, 37% пациентов живут более пяти лет после постановки диагноза. Прошло пять лет с тех пор, как Ингессон пережил худший день в своей жизни, но он не собирается сдаваться.

«Зайти в Google и посмотреть на показатели выживаемости и другие вещи может быть разрушительно, поэтому мне помогло не знать слишком много о болезни», — говорит он. «Разговаривать с другими людьми, у которых также был диагностирован диагноз, может быть приятно, потому что вы не можете убежать. Болезнь существует, и мне нравится говорить о ней. После этого я чувствую себя более расслабленным и лучше сплю».

Ингессон говорит, что все пошло не так, когда ему сказали о раке, но его семья и футбол помогли ему прийти в себя. Фото: Eurofootball/Getty Images

Футбол тоже помог. Он руководил одной из молодежных команд «Эльфсборга» в сентябре прошлого года, когда был уволен главный тренер Йорген Леннартссон. Ингессона уговорили взять на себя управление. Это было непросто, и зимой клуб пригласил Янне Миана, чтобы помочь ему.

В начале он был на костылях. Затем рама Zimmer. После предсезонного сбора в феврале этого года врачи приказали ему начать пользоваться инвалидной коляской.

В апреле в интервью Dagens Nyheter он сказал: «Боль перемещается по моему телу. Сейчас она в коленях, но раньше она была в спине и в груди. мышцы ушли и потом какое-то адское давление на сухожилия и связки и потом болит

«Я постоянно разговариваю с врачами и буду делать это всю оставшуюся жизнь. Я много слушаю свою жену и врачей, которые говорят: «Сделай это». Единственное, о чем я беспокоюсь, это о том, что это [моя болезнь] повлияет на состав. Но я говорил с ними, и они знают, какова ситуация. У меня это дерьмо, так оно и есть. Сейчас у меня болят колени, и я в инвалидном кресле, но так оно и есть. Но первое, что я сказал игрокам, это то, что мне не нужно никакого сочувствия. Я хочу, чтобы они говорили мне прямо в лицо».0005

Без сомнения, он борется. Кости в его теле чрезвычайно слабы, и риск их перелома чрезвычайно высок. Тем не менее, он непреклонен в том, что его следует судить так же, как и любого другого менеджера в Allsvenskan.

В прошлом месяце он написал открытое письмо, которое было опубликовано на сайте клуба. Он сказал:

«За последние пару дней я прочитал много статей в СМИ, которые положительно отзываются о нашей работе в IF Elfsborg. Это делает меня счастливым. Но я также прочитал несколько колонок, в которых задавались вопросом, правильно ли это чтобы я был менеджером клуба из-за моей болезни.Меня раздражает, что меня судят из-за моей болезни, и я раз и навсегда скажу, что чувствую себя хорошо, не говоря уже о том, что с точки зрения силы я пришлось начинать все сначала.
«У меня все уровни такие же, как были в 2009 году, когда я заболел, а значит, я здоров. Я намного ослаб после пяти лет различных лечений, а это значит, что тело, возможно, не то, что должно быть в мне 45 лет, а кости у меня слабые.
«Но теперь разговоры о моем раке должны закончиться. У меня с «Эльфсборгом» договоренность, что я буду менеджером первой команды. Физически и умственно у меня нет проблем, чтобы выполнять свою работу. в противном случае, чтобы определить, достаточно ли я хорош для этой работы, но тогда обо мне должны судить по моей компетентности, а не по моему физическому состоянию.